Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

Аналогичную позицию в вопросе о реформе УК занял и I Всесоюзный съезд марксистов-государственников и правовиков [14] См.: Резолюция I Всесоюзного съезда марксистов-государственников и правовиков по докладу тов. Крыленко // Советское государство и революция права. 1931. № 4. С. 129-133. . В соответствующей резолюции съезда отвергались не только «эквивалентность и дозировка в уголовной политике», но и вообще сам принцип уголовной ответственности по закону. Правый уклон, как следовало из резолюции, проявляется «в либеральном понимании и истолковании революционной законности, что, в частности, в применении к уголовной политике означает протаскивание явно или искусно завуалированного буржуазно-лицемерного принципа: «нет преступления без указания на то в законе» [15] См.: Резолюция I Всесоюзного съезда марксистов-государственников и правовиков по докладу тов. Крыленко//Советское государство и революция права. 1931. № 4. С. 128. . Левый уклон, соответственно, усматривался в мелкобуржуазном радикализме в сфере уголовной политики, в недооценке революционной роли советского уголовного права, пролетарского суда как органа подавления классовых врагов и т.д. [16] Там же. С. 130. Иначе говоря, левые радикалы, по мнению более прагматичных авторов резолюции, не осознали, что революционное насилие можно осуществлять и с помощью советского уголовного права и пролетарского суда. Они, можно сказать, сгоряча недооценили репрессивный потенциал «пережитков» буржуазно-правовых форм и институтов в надлежащих руках. Само же использование буржуазно-правовых форм, по откровенному признанию участников съезда, является «орудием пролетарской диктатуры» [17] Там же. С. 132. .

Объявляя собственно правовые принципы (ответственность по закону, за конкретный состав преступления, при соблюдении принципа эквивалентности между преступлением и наказанием и т.д.) отжившими элементами буржуазной формы права, авторы резолюции как раз в отрицании этих форм видели существо советского уголовного права: «право переходного периода в своем развитии должно представлять процесс преодоления этих буржуазных элементов» [18] Там же. С. 133. .

В дальнейшем борьба против права на «правовом фронте», как в теории, так и на практике, стала неумолимо ужесточаться. Один из видных теоретиков права послереволюционного времени Е.Б. Пашуканис полагал (ориентируясь на представления о праве Маркса, Энгельса и Ленина), что буржуазное право — это исторический наиболее развитый, последний тип права, после которого невозможен какой-либо новый тип права, какое-то новое, послебуржуазное право. Пашуканис — ортодоксальный (в духе марксизма и коммунизма) противник всякого права, права вообще, как обреченного на отмирание буржуазного явления. Вообще для коммунистической идеологии и социалистической практики отрицание права и установка на перевоспитание человека — это два взаимосвязанных и дополняющих друг друга аспекта отрицания личности и утверждения коллективистской общности. Действительно, там, где человек теряет свою свободу, индивидуальность и личность, где он не признается субъектом права, там он вновь как несвободное, незрелое, несовершеннолетнее существо становится объектом воспитания и перевоспитания в духе «идеалов» послушного «сочлена» коллектива, класса «трудящихся», народа и т.д. Отсюда, кстати говоря, и облюбованная марксистскими идеологами тема разговоров о воспитании и перевоспитании всех и вся, особенно — о воспитательной роли «отмирающего» права. Крайне большие надежды при этом, естественно, возлагаются на пролетарское уголовное право, точнее говоря — на карательную политику.

Следуя в русле развития таких воззрений, Пашуканис выступал за то, чтобы «превратить наказание из возмездия и воздаяния в целесообразную форму защиты общества и исправления данной социально опасной личности» [19] Пашуканис Е Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 176. .

Последующие выводы из такой антиправовой позиции вполне прогнозируемы: наказание как «возмездие и воздаяние» предполагает право, объективную правовую эквивалентность конкретного наказания конкретному преступлению. И там, где нет права, его следует, по мысли Пашуканиса, заполнить мерами политикомедицинской целесообразности, диктуемой «требованиями момента» и официально-властными представлениями о социальной (т.е. классовой!) опасности каждого отдельного «члена коллектива» с точки зрения всемирно-исторического движения всего «коллектива» к коммунизму.

Решение этой «громадной организационной задачи» сделает, по словам Пашуканиса, «излишними судебные процессы и судебные приговоры, ибо, когда эта задача будет полностью разрешена, исправительно-трудовое воздействие перестанет быть простым юридическим следствием» судебного приговора, в котором зафиксирован тот или иной состав преступления, но сделается совершенно самостоятельной общественной функцией медицинско-педагогического порядка. Нет никакого сомнения, что наше развитие идет и будет идти дальше по такому пути» [20] Пашуканис Е.Б Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 176. .

В подтверждение таких позиций Пашуканис отмечал, что уже в Руководящих положениях по уголовному праву Наркомюста РСФСР 1919 г. был отвергнут принцип виновности как основание для наказания, да и само наказание трактовалось не как возмездие за вину, а как оборонительная мера. Без понятия вины обходится и УК РСФСР 1922 г. А в Основных началах уголовного законодательства Союза ССР вместо термина «наказание» фигурирует «меры социальной защиты». От этих, во многом декларативно-терминологических изменений, по мнению Пашуканиса, надо идти дальше, по пути реального, а не словесного преодоления таких правовых форм, конструкций и принципов, как вина, состав преступления, ответственность, вменяемость, соразмерность (эквивалентность) наказания тяжести преступления, уголовно-процессуальные гарантии и т.д. «Нелепая форма эквивалентности», утверждал он, противоречит «разумной цели защиты общества или перевоспитания преступника» [21] Там же С. 173. . Формальный принцип эквивалентности (за равную вину — равная мера наказания) отвергается им именно как правовой принцип: «Эта бессмыслица есть не что иное, как торжество правой идеи, ибо право есть применение одинакового масштаба и не заключает в себе ничего большего» [22] Там же С. 181. .

Вместе с принципом эквивалентности излишней оказывается и идея ответственности, т.е. эквивалентного наказания. Что же касается «юридического понятия вины», то оно «не научно, ибо оно прямым путем ведет к противоречиям индетерминизма» [23] Там же. С. 171. .