Михаил Кауфман - Пробелы в уголовном праве: понятие, причины, способы преодоления

«Отсюда, — пишет она, — принцип равенства, подобно всем иным уголовно-правовым принципам, имеет своими адресатами законодателя, правоприменителя и граждан (прежде всего в лице совершивших преступление и потерпевших от преступлений)».

Конечно, принцип равенства граждан перед законом распространяется на законотворческую и правоприменительную деятельность, имеет отношение ко всем категориям граждан. Но даже если ограничить его сферу действия категорией правонарушителей, то и тогда не следует видеть единственную возможность его соблюдения в установлении равных оснований уголовной ответственности. К таким важным институтам уголовного права, как освобождение от уголовной ответственности и наказания, этот принцип также вполне применим.

Равная правовая защищенность обуславливает единство оснований освобождения от уголовной ответственности и наказания лиц, нарушающих одинаковые интересы. С этих позиций представляется небезупречным применение ст. 82 УК только к женщинам, имеющим малолетних детей. Между тем оба родителя обладают равными правами и обязанностями в отношении своих детей (ст. 61 Семейного кодекса РФ). Поэтому нет достаточных оснований предоставлять отсрочку отбывания наказания только одному из родителей. Данный факт, как мы полагаем, следует рассматривать как нарушение принципа равенства (особенно в случаях, когда у ребенка имеется только один родитель — отец).

Принцип равенства предполагает также и равную правовую защищенность одинаковых по социальной ценности общественных отношений, что обеспечивается законодателем при криминализации (декриминализации) деяний. Этот аспект равенства не всегда соблюдается достаточно последовательно. Так, декриминализировав повсеместно причинение вреда здоровью средней тяжести по неосторожности, причем и в тех составах, где здоровье выступало в качестве дополнительного объекта (например, в статьях главы 27 УК «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта»), законодатель оставил указанные последствия в качестве криминообразующего признака в ст. 124 (Неоказание помощи больному). Но тождественность отношений предполагает их равную правовую защищенность. Исключение Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. из УК РФ такого состава, как «причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности», подорвало единство общих и специальных оснований уголовной ответственности по данной категории дел.

В этой связи следует заметить, что реализация принципа равенства невозможна без определения единого, равного масштаба криминализации и пенализации в уголовном законодательстве.

Теперь коснемся другой неотъемлемой черты проявления права, а именно, права как свободы. Философскую идею права как свободы одним из первых наиболее последовательно и всесторонне развил Гегель. «Идея права, — писал он, — есть свобода, а истинное ее понимание достигается лишь тогда, когда она познается в ее понятии и наличном бытии этого понятия» [41] Гегель. Философия права. М., 1990. С. 60. .

Конечно, как верно отмечает А.В. Наумов, «идее свободы было, мягко говоря, не совсем «уютно» в рамках марксистской правовой идеологии» [42] Наумов А.В. О гегелевской идее права применительно к уголовному праву // Государство и право. 1993. № 4. С. 19. . Но, тем не менее, даже в то время трактовка права как свободы свое освещение и определенное развитие все же получила [43] См., например: Нерсесянц В.С. Право и закон. С. 342. . Правда, только в общетеоретическом плане. А вот в уголовно-правовой науке идея права как свободы оказалась невостребованной. И на то, конечно, были свои специфические причины. Как бы высоко ни оценивать позитивно-стимулирующую составляющую уголовного права, оно в своей основе — право запретительное, поскольку его Особенная часть представляет собой систему запретов. Поэтому внешне уголовное право проявляется в антитезе свободы — в ее ограничении. И пусть это ограничение направлено на преступника, все равно получается, что идея свободы оказывается выхолощенной из уголовного права, а последнее практически превращается в право несвободы.

Но, вопреки распространенным представлениям, — логика и механизм правовой регуляции таковы, что для выражения большей меры правовой свободы необходимо в качестве метода правовой регуляции использовать правовой запрет, а для выражения меньшей меры свободы — правовое дозволение.

Метод дозволения в праве имеет важное регулятивное значение, но в уголовном праве исходную и определяющую роль играет именно метод запрета. Он выражает саму суть уголовного права и правовой регуляции, которая состоит в том, чтобы исчерпывающе, четко и прямо запретить все негативное (общественно опасное) поведение и таким путем признать и взять под свою защиту все остальное в качестве положительного, общественно полезного (не вредного). Именно своим запретом общественно опасного, подкрепленным соответствующим наказанием, уголовное право играет особую роль, поскольку только такая опосредованная и косвенная форма признания и защиты общественно полезного предоставляет максимально возможную меру свободы, соответствующую потребностям и интересам членов общества и необходимую для общественного прогресса.

Таким образом, право не просто всеобщий масштаб и равная мера, а всеобщий масштаб и равная мера именно и, прежде всего, свободы индивидов. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там не может быть каких-то действительно правовых индивидуальных субъектов права, действительно правовых законов и правовых отношений и в обществе в целом, и в различных конкретных сферах общественной и политической жизни [44] См.: Проблемы обшей теории права и государства: Учебник для вузов / Под ред В.С. Нерсесянца. М., 1999. С. 173. .

Это в полной мере относится и к такой существенной сфере жизнедеятельности общества, как экономика, как отношения собственности в целом. Сама возможность наличия начал свободы, права, равенства людей в сфере экономической жизни с необходимостью связана с признанием правоспособности (а следовательно, и свободы, независимости, самостоятельности) индивида в отношениях собственности, т.е. признания за ним способности быть субъектом права собственности на средства производства. В этом плане существовавшая в УК 1960 года ст. 153, предусматривающая ответственность за частнопредпринимательскую деятельность и коммерческое посредничество, по сути дела отрицала экономическую и правовую самостоятельность и независимость отдельного человека, индивида. Она не рассматривала его как субъекта собственности и права, т.е. как экономически и юридически свободную личность. Была ли эта норма законом? Да. Но можно ли назвать ее правом? Нет. Где полностью отрицается право индивидуальной собственности на средства производства, там не только нет, но и в принципе невозможны свобода и право.