Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Наличие в КоАП РФ нормы, предусматривающей ответственность за воспрепятствование законной деятельности судебного пристава-исполнителя (ст. 17.8), думается, не опровергает данного вывода.

Во-первых, исполнение судебных актов, как выяснено, возложено не только на судебного пристава-исполнителя.

Во-вторых, как представляется, ст. 17.8 КоАП рассчитана на случаи такого создания препятствий исполнению требований указанного должностного лица, которое не может существенно помешать исполнению судебного акта.

На наш взгляд, во избежание чрезмерно узкого определения круга субъектов воспрепятствования исполнению судебных актов ст. 315 УК должна быть структурно изменена. В ней следовало бы предусмотреть две части, в каждой из которых описывался бы самостоятельный состав преступления: в первой — состав злостного неисполнения судебного акта, а во второй — конструкция воспрепятствования его исполнению [714].

Для воспрепятствования исполнению судебного акта также характерна умышленная форма вины. Субъект знает о наличии вступившего в законную силу судебного акта и осознает, что своим поведением чинит препятствия для исполнения компетентным лицом этого акта, предвидит неизбежность или возможность его неисполнения и желает этого.

Общественные отношения, обеспечивающие общеобязательность судебного акта, признаются действующим УК РФ не только основным, но и дополнительным объектом уголовно-правовой охраны. Причем, в ряде составов преступления этот объект является обязательным. Сказанное можно отнести к конструкциям ст. 157, ч. 2 ст. 169, ст. 177 УК. В юридической литературе соотношение между назваными статьями и ст. 315 УК принято рассматривать в ракурсе взаимоотношений специальных и общих норм. И это отчасти верно, поскольку очевидно совпадение целого ряда признаков соответствующих составов преступлений. А. С. Горелик, выявляя причину появления ст. 177 и ч. 2 ст. 169 УК, отмечает, что ст. 315 УК РФ как общая норма оказалась недостаточно эффективной [715]. Обосновывая свое суждение, автор подчеркивает: «Законы пишутся не только для юристов, население должно знать, что запрещено под страхом уголовной ответственности, поэтому закон должен содержать точное, полное и понятное описание запрета. Добиться такого эффекта при помощи общих норм вряд ли возможно из-за слишком широких формулировок. Значительно проще усваиваются нормы, описывающие конкретные способы действия, последствия и т. д. Поэтому, когда нужно актуализировать борьбу с какой-то разновидностью деяний, уже предусмотренных в уголовном законе, законодатель прибегает к конструированию специальных норм с более конкретным, чем в общей норме, изложением признаков наказуемого поведения» [716].

В период становления рыночных отношений важно было обеспечить конституционные гарантии предпринимательской деятельности, защитить предпринимателя как от произвола чиновников, так и от другого недобросовестного предпринимателя. В качестве соответствующих средств защиты экономических отношений и выступают ст. 169 и 177 УК. При этом основным объектом преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 169 УК, служит свобода предпринимательской и иной экономической деятельности [717], а основным объектом преступления, предусмотренного ст. 177 УК, — банковские правоотношения, регулирующие интересы сторон в кредитном договоре [718].

В обоих этих составах наличие вступивших в законную силу судебных актов конкретизирует обстановку, в которой совершается квалифицированное воспрепятствование предпринимательской деятельности и злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности.

Специфика охраняемых анализируемыми статьями экономических отношений отразилась и на других признаках составов преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 169 и ст. 177 УК, в результате чего сфера применения мер ответственности за неисполнение судебного акта изменилась.

Так, для применения ч. 2 ст. 169 УК законодатель не называет в качестве обязательного условия «злостность» совершаемых деяний. В этом смысле можно говорить о расширении сферы действия общей нормы. С другой стороны, субъектный состав данного преступления является более узким и включает только должностных лиц.

Напротив, в ст. 177 УК указаны дополнительные признаки, характеризующие объективную сторону посягательства, — лицо должно злостно уклоняться от уплаты кредиторской задолженности, причем задолженность должна быть крупной. А перечень субъектов преступления скорректирован с учетом того, кто способен уклониться от погашения кредиторской задолженности и от оплаты ценных бумаг. В этом качестве могут выступать гражданин, являющий должником, а также руководитель организации, несущий ответственность за исполнение соответствующего договора.

В аналогичном соотношении находятся между собой составы преступлений, предусмотренных ст. 315 и ст. 157 УК. Основным назначением последней, думается, является защита семейного уклада. Обязательность же судебного акта обеспечивается данной статьей попутно. Не случайно оказывается иным и круг субъектов этого преступления. Он представлен лицами, на которых семейным законодательством возложена, а судебным решением подтверждена обязанность содержать несовершеннолетних или нетрудоспособных детей либо нетрудоспособных родителей (ст. 80, 85, 87 СК РФ). В то же время сфера действия ст. 157 УК по сравнению с действием общей нормы за неисполнение судебного акта несколько сужена, поскольку в ст. 157 УК речь идет о судебном акте, специфичном не только по своему содержанию (им возлагается обязанность определенного рода), но и по своей форме. Статья 157 УК упоминает только один вид подобного акта — судебное решение. Следовательно, если обязанность содержать детей или родителей подтверждена другим судебным актом (постановлением, судебным приказом), то злостное уклонение от его выполнения не может влечь уголовную ответственность по ст. 157 УК [719].

В качестве общей нормы предписания ст. 315 УК могут рассматриваться и по отношению к ч. 2 ст. 312, ст. 313 и 314 УК. При наличии признаков этих составов преступлений ст. 315 УК не применяется.

Иное соотношение между ст. 315 и ч. 1 ст. 312 УК. Существенная специфика признаков состава преступления, предусмотренного последней нормой, о которой подробно пойдет речь в следующем параграфе, объясняется разницей между защищаемыми этими двумя статьями отношениями. Часть 1 ст. 312 УК призвана обеспечить обязательность и тех судебных актов, реализация которых не гарантируется ст. 315 УК, — актов о наложении ареста на имущество.

Воспрепятствование исполнению судебного акта может быть совершено посредством применения насилия и угроз соответствующего содержания по отношению к судебному приставу-исполнителю. В этом случае применение ст. 315 УК оказывается недостаточным. В зависимости от характера и последствий используемого при этом насилия содеянное также должно оцениваться и по ч. 2-4 ст. 296 или ст. 295 УК.