Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

См.: Васюкова И. А. Словарь иностранных слов. М., 1999. С. 326.

Российская юридическая энциклопедия / Под ред. А. Я. Сухарева. М., 1999. С. 471.

Согласно п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК имущество, полученное в результате преступных действий либо нажитое преступным путем, может также передаваться его законному владельцу.

Согласно п. 1 ч. 3 ст. 81 УПК орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, могут быть также переданы в соответствующее учреждение или уничтожены.

Вопрос о специальной конфискации решался в рамках вопроса о вещественных доказательствах также и в УПК РСФСР 1960 г. Высшие судебные инстанции при этом обращали внимание судов на то, что конфискацию имущества в качестве дополнительного наказания следует отличать от конфискации предметов, признанных вещественными доказательствами. Из этого исходил, например, Президиум Верховного Суда РФ, отменяя судебные решения в части определения судьбы вещественных доказательств с передачей уголовного дела по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 188 УК, на новое судебное рассмотрение. Президиум счел неправильным то, что суд, признав П. виновным в покушении на контрабанду и тем самым указав, что доллары США являлись предметом преступления, постановил возвратить эти доллары по принадлежности П., тогда как в соответствии с п. 1 ст. 86 УПК РСФСР суд должен был обратить их в доход государства (см.: Законность. 1999. № 8. С. 59).

См., например: Ворошилин Е. В., Здравомыслов Б. В., Кладков А. В. Новое советское уголовное законодательство. Особенная часть. М., 1985. С. 42. Обоснованная критика данной позиции дана А. И. Друзиным (см.: Друзин А. И. Уголовно-правовое обеспечение реализации судебного акта: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2001. С. 18-19.).

См.: Уголовный кодекс Российской Федерации: Научно-практический комментарий. Ярославль, 1994. С. 503.

Такое было вполне возможно применительно к конфискации имущества как дополнительному наказанию. Так, в ч. 1 ранее действовавшей ст. 64 УИК РФ значилось: «Судебный исполнитель немедленно по получении исполнительного документа, копии описи имущества и копии приговора суда проверяет наличие имущества, указанного в описи, выявляет другое имущество, подлежащее конфискации, и включает его в опись. Если опись имущества не производилась, судебный исполнитель принимает меры по выявлению имущества осужденного, подлежащего конфискации по приговору суда, и при его обнаружении составляет в соответствии с законодательством Российской Федерации опись этого имущества». Назначая конфискацию имущества при наличии в материалах дела акта органа предварительного расследования об отсутствии имущества, суды исходили из указаний Пленума Верховного Суда СССР о том, что «необнаружение имущества к моменту постановления приговора само по себе не является препятствием для назначения этого дополнительного наказания, поскольку имущество, подлежащее конфискации, может быть выявлено и при исполнении приговора» (Абз. 2 п. 3 постановления № 7 Пленума Верховного Суда СССР от 29 сентября 1953 г. «О судебной практике по применению конфискации имущества» в ред. постановления № 7 Пленума Верховного Суда СССР от 29 августа 1980 г. (см. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. М., 1987. С. 482). Такая позиция практиков одобрялась и учеными (см., например: Бойкое А. И., Бойков в. Г. Типичные ошибки судов в применении наказания без изоляции от общества // Вопросы совершенствования правоприменительной деятельности в борьбе с преступностью. Орджоникидзе, 1983. С. 53-56; Гальперин И. М., Мельникова Ю. Б. Дополнительные наказания в современных условиях борьбы с преступностью // Советское государство и право. 1978. С. 86-93). Однако некоторые авторы высказали отрицательное отношение к подобной практике (см., например: Дуюнов В. К., Цветинович А. Л. Дополнительные наказания: теория и практика. Фрунзе, 1986. С. 96-97; Марогулова И. Л. Вопросы применения конфискации имущества // Проблемы совершенствования советского законодательства / Тр. ВНИИСЗ. М., 1978. Вып. 13. С 204-205).

Статья 7 Федерального закона Российской Федерации от 8 декабря 2003 года «О приведении Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и других законодательных актов в соответствие с Федеральным законом “О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации"» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4847.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1999. С. 781.

Федеральным законом РФ от 8 декабря 2003 г. максимум наказания за неквалифицированное присвоение или растрату снижен с трех до двух лет лишения свободы (см.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4847).

См., например: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой, Г. П. Новоселова. М., 1998. С. 651.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю. И. Скуратова и В. М. Лебедева. М., 1999. С. 716.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А. В. Наумова. М., 1999. С. 773.

См., например: Г/ее А. Н. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (для предпринимателей). М., 2000. С. 457.

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1993. С. 859.

Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4847.

См.: Козаченко И. Я., Николаева З. А. Проблема соотношения общего и специального составов должностных преступлений // Правоведение. 1992. № 3. С. 40-48.

«Реализация наказания в виде лишения свободы охватывает два взаимосвязанных аспекта: исполнение и отбывание наказания, — правильно пишет А. И. Друзин. — Составляя единый процесс осуществления карательного воздействия на отбывающих лишение свободы, они обращены к различным субъектам уголовно-исполнительных отношений. "Исполнение” характеризует деятельность органов и учреждений уголовно-исполнительной системы... "Отбывание” обращено к осужденным...» (Друзин А. И. Воспрепятствование исполнению судебного акта. Ульяновск, 2001. С. 66). То же можно сказать и об аресте.

По подсчетам Л. Л. Кожевникова в 9% случаев применения ст. 313 УК судами Волгоградской области данная статья применялась к обвиняемым, заключенным под стражу в качестве меры пресечения (см.: Кожевников Л. Л. Виды обязанностей обвиняемого, их содержание и регламентация в процессуальном законе: Препринт. Волгоград, 2003. С. 43).