Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Этот вывод был подтвержден и в последующей практике Суда: «Государственный орган не может ссылаться на отсутствие средств или других ресурсов, таких как жилье, в качестве основания для невыплаты присужденного долга (Malinovsky v. Russia; Plotnikov v. Russia); это также касается и трудностей, которые испытывают государственные правоприменительные органы, и сложности бюджетных взаимоотношений (Vasserman v. Russia)» [189] Перевод на русский язык: Аппарат Уполномоченного РФ при ЕСПЧ.. Цит. по: «Mizuik v. Russia», постановление от 12 апреля 2007 года. .

В российских делах данной категории начиная с «дела Бурдова» Суд, как правило, наряду с нарушением статьи 6 Конвенции констатирует также нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, гарантирующей право лица на уважение своей собственности. В данном случае право требования, установленное судебным решением, рассматривается Судом как имущество, на что Суд также указал в постановлении по «делу Бурдова» со ссылкой на базовый прецедент по этому вопросу — постановление Европейского суда по делу «Stran Greek Refineries and Stratis Andreadis v. Greece» от 9 декабря 1994 года: «40. Суд вновь напоминает, что «требование» может пониматься как «собственность» по смыслу статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции в случае, если в достаточной мере установлено, что оно может быть юридически реализовано...» [190] Перевод на русский язык: СПС «Консультант-Плюс». .

Соответственно, Суд признает длящееся неисполнение судебного решения, вынесенного в пользу заявителя, нарушением права на доступ к суду и препятствием к получению заявителем причитающегося ему имущества, на получение которого он обоснованно рассчитывал; такая позиция была воспроизведена в делах «Vasserman v. Russia», «Gerasimova v. Russia», «Gizzatova v. Russia» и многих других.

Практика Суда по данной категории российских дел на редкость монолитна, что объясняется чрезвычайной схожестью фактических обстоятельств этих дел. Как правило, позиция Суда, которая была сформулирована в самых первых постановлениях по делам данной категории — «Burdov v. Russia», «Vasserman v. Russia» и др., здесь не подвергается какой-либо значительной корректировке от решения к решению. Поэтому в постановлениях по указанным делам чаще всего Суд констатирует нарушение статьи 6 и статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, указывая, что «правительство не предоставило никаких объяснений или аргументов, которые могли бы убедить его принять другое решение в данном деле» (см., например, среди многих других постановления по жалобам «Korolev v. Russia» и «Miziuk v. Russia» от 12 апреля 2007 года, «Stivich v. Russia» от 31 июля 2007 года).

Что касается фактической стороны указанных дел, то в подавляющем большинстве из них речь идет о неисполнении судебных решений, вынесенных по искам против государства или иных публичных образований. Сам факт наличия такого большого количества дел, в которых неисполнение решений происходит по вине самого государства в лице его органов или иных публичных субъектов, является именно российской особенностью (возможно, присущей до некоторой степени также практике некоторых стран Восточной Европы).

Пристальное внимание Суда к неисполнению решений, вынесенных против государства, объясняется тем, что страны, подписавшие Конвенцию, несут особую ответственность за исполнение своих обязательств, предусмотренных статьей 6. Если субъектом неисполнения выступает само государство, против которого вынесено решение, то это с точки зрения Суда усиливает негативный аспект последствий такого неисполнения для заявителя, поскольку подрывает доверие к государству. Таким образом, в повышенной требовательности Суда к государству, четко прослеживающейся в делах данной категории, проявляется особая защитная философия Конвенции в отношении индивида.

Необходимо отметить, что Европейский суд рассматривает ответственность России как государства — ответчика по данным делам чрезвычайно широко, устанавливая эту ответственность за неисполнение решений не только собственно государственными органами (министерствами, ведомствами и т.д.), но и муниципальными образованиями, бюджетными и казенными предприятиями и учреждениями.

Согласно позиции Суда государство как ответчик по судебным решениям выступает не только в лице казны или государственных органов, но и в лице субъектов, не являющихся с точки зрения права государственными, но рассматриваемых Судом как агенты государства, выполняющие публичные функции (см., в частности, постановления ЕСПЧ по делам «Bakharev v. Russia» от 19 июля 2007 года — о неисполнении судебного решения по иску к администрации муниципального образования о предоставлении жилого помещения; «Yavorivskaya v. Russia» от 21 июля 2005 года — о длительном неисполнении судебного решения по иску к муниципальной больнице о взыскании компенсации вреда, причиненного ненадлежащим лечением; «Ayrapetyan v. Russia» от 14 июня 2007 года — о неисполнении судебного решения по иску к командованию воинской части о выплате задолженности; «Vydrina v. Russia» от 29 марта 2007 года — о длительном неисполнении судебного решения по иску к органам муниципального образования о выплате пособия на ребенка; «Korolev v. Russia» от 12 апреля 2007 года — о длительном неисполнении судебного решения по иску к отделу связи Уральского военного округа о взыскании денежных средств). В указанных и многих других делах ЕСПЧ пришел к выводу, что именно государство несет ответственность за неисполнение судебных решений публичными субъектами.

Данная позиция Суда последовательно прослеживается в его практике. В постановлении по делу «Kletzkova v. Russia» от 12 апреля 2007 года отмечается: «Власти РФ не продемонстрировали, что муниципальное предприятие пользовалось достаточной институциональной и оперативной независимостью от государства, чтобы последнее не несло ответственность за его действия или бездействие в соответствии с Конвенцией (“Mikhailenko and Others v. Ukraine”; “Lisiansky v. Ukraine”)» [191] Перевод на русский язык: Аппарат Уполномоченного РФ при ЕСПЧ. .

Аналогичную позицию Европейский суд подтвердил и в постановлении «Grigoriev and Kakaurova v. Russia» от 14 апреля 2007 года, сочтя, что государство должно нести ответственность за долги ФГУП «Восток»: «Суд заново повторяет, что государство несет ответственность за принадлежащие органам местного самоуправления организации в том смысле, что они управляются государственными законами и исполняют государственные функции, возложенные на них (“Gerasimova v. Russia”). Унитарные предприятия, такие как муниципальное предприятие по техническому обслуживанию, не обладают достаточной институциональной и оперативной независимостью от государства (“Grigoriev and Kakaurova v. Russia”)» [192] Перевод на русский язык: Аппарат Уполномоченного Р Ф при ЕСПЧ. Цит. по: «Liatzkaya v. Russia», постановление от 18 сентября 2008 года. .