Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

Приведенные положения Закона полностью соответствуют подходу, в соответствии с которым на государство возлагается ответственность за неисполнение его агентами вынесенных против государства (или субъектов, реализующих его функции) судебных актов. Указанный подход — со ссылкой на практику ЕСПЧ — был сформулирован Конституционным Судом в уже упоминавшемся Определении от 3 июля 2008 года № 134-О-П:

«Право на судебную защиту (а следовательно, и его конституирующий элемент — право на исполнение судебных решений) носит публично-правовой характер, поскольку может быть реализовано лишь с помощью государства, создающего для этого необходимые институциональные и процессуальные условия. Соответственно, по смыслу статьи 46 Конституции Российской Федерации и статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод нарушение данного права, исходя из его природы, возможно лишь со стороны государства как субъекта, призванного гарантировать и обеспечивать его реализацию посредством установления конкретных процедур, включая установление системы мер, позволяющих в своей совокупности организовать и обеспечить эффективное и своевременное исполнение судебных решений.

В то же время в сфере исполнения судебных решений, вынесенных в отношении частных субъектов, ответственность государства ограничивается надлежащей организацией принудительного исполнения судебного решения и не может подразумевать обязательность положительного результата, если таковой обусловлен объективными обстоятельствами, зависящими от должника, а не от самой по себе системы исполнения судебных решений».

Такое ограничение пределов ответственности государства в новом Законе, к сожалению, не является безусловно понятным для всех заинтересованных лиц, а также для правоприменителей. После принятия Закона в суды начали поступать заявления о взыскании компенсации за длительное неисполнение решений, вынесенных против не государства и его публичных агентов, а против иных субъектов. Потребовалось разъяснение указанных положений Закона в совместном постановлении Пленума ВАС РФ и Верховного Суда РФ, чтобы избежать их недопустимо расширительного толкования: «...судам следует иметь в виду, что действие Закона о компенсации не распространяется на требования о присуждении компенсации в случаях нарушения срока исполнения судебных актов, предусматривающих обращение взыскания на денежные средства граждан, а также организаций, не являющихся получателями бюджетных средств» (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 30, Пленума ВАС РФ № 64 от 23 декабря 2010 года «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»).

Конституционный Суд РФ также еще раз подтвердил правомерность распространения нового регулирования лишь на случаи неисполнения судебных актов, предусматривающих обращение взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации. В Определении от 8 февраля 2011 года № 115-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Головина С.Д. на нарушение его конституционных прав частью 1 статьи 1 Федерального закона «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» КС указал на специальный характер новой меры — как направленной на реализацию конституционного права взыскателя по судебному решению, вынесенному по иску к государству, на судебную защиту и на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти и их должностных лиц, с учетом особого порядка исполнения решений, вынесенных против государства.

Впрочем, Конституционный Суд отметил, что установление такого специального средства правовой защиты от неисполнения государством вынесенных против него и его органов судебных актов не означает невозможности использования иных средств, предусмотренных законодательством, в случае длительного неисполнения судебных актов, вынесенных против частных субъектов, по вине органов принудительного исполнения. В частности, к таким средствам относится возмещение вреда в соответствии со статьями 1069 и 1070 ГК РФ, а также компенсация морального вреда на основании статьи 151 ГК РФ.

Безусловное достоинство данного Pакона в том, что он создал действительное и действующее внутригосударственное средство правовой защиты, которое уже было признано Европейским судом эффективным с точки зрения статьи 13 Конвенции. В частности, ЕСПЧ признал неприемлемой жалобу гражданина Балагурова, который воспользовался предусмотренной данным Законом процедурой и получил по решению российского суда компенсацию в размере 70 тыс. рублей в связи с длительным неисполнением решения по его делу. ЕСПЧ указал, что российский суд рассмотрел вопрос о компенсации в соответствии с установленными Конвенцией критериями в разумный срок и присудил сумму компенсации, сопоставимую с суммами, присуждаемыми Европейским судом в подобных случаях в соответствии со статьей 41 Конвенции. Соответственно, заключил Суд, решение российского суда о компенсации в данном случае должно рассматриваться как удовлетворяющее требованиям к национальному средству защиты, установленным в постановлении по делу «Burdov (№ 2)» (см. решение о приемлемости жалобы «Balagurov v. Russia» от 2 декабря 2010 года).

В то же время, как было указано выше, остается актуальной проблема создания внутригосударственного средства правовой защиты от неисполнения государством обязательств в натуре, установленных судебным решением, а также проблема ответственности государства за неисполнение судебных решений иными публичными субъектами, непосредственно не интегрированными в структуру государственной власти (МУПы, ГУПы и их аналоги в действующем правовом регулировании).

Согласно новому регулированию расширен круг субъектов, за действия (а точнее бездействие) которых государство несет ответственность, что также соответствует юриспруденции Европейского суда). Данный — расширительный — подход был ранее воспринят Конституционным Судом. Так, в Определении Конституционного Суда от 3 июля 2008 года № 734-О-П указывается: «При регулировании... механизма исполнения судебных решений как неотъемлемой составляющей права на судебную защиту и самого правосудия федеральный законодатель устанавливает специальный порядок обращения взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, выделяя, таким образом, в качестве особых субъектов, в отношении которых может осуществляться исполнение судебных решений, публичные образования. К последним, согласно практике Европейского суда по правам человека, следует относить любые органы власти, осуществляющие общественно значимые функции» (постановления от 29 июня 2004 года по делу «Zhovner v. Ukraine» и по делу «Piven v. Ukraine», от 21 июля 2005 года по делу «Yavorivskaya v. Russia», решение от 16 сентября 2004 года по делу «Gerasimova v. Russia»).