Григорий Диков - Стандарты справедливого правосудия [международные и национальные практики]

В Законе эта достаточно осторожная формулировка выражена более четко: «Компенсация за нарушение права на исполнение судебного акта в разумный срок присуждается за счет средств федерального бюджета, бюджета субъекта Российской Федерации, местного бюджета, если такое нарушение было допущено органом или организацией, финансируемыми за счет средств соответствующего бюджета, либо должностным лицом этого органа или этой организации» (п. 3 статьи 4).

Данный пункт был уточнен и конкретизирован в совместном постановлении пленумов двух высших судов:

«В силу части 1 статьи 1 Закона о компенсации во взаимосвязи с положениями его статьи 3 действие данного Закона распространяется на случаи:

а) ...

б) нарушения разумных сроков исполнения судебных актов, вынесенных по искам или заявлениям к Российской Федерации, субъекту Российской Федерации, муниципальному образованию о возмещении вреда, причиненного физическому или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо их должностных лиц; нарушения разумных сроков исполнения судебных актов, предусматривающих возложение обязанности на органы государственной власти, органы местного самоуправления, их должностных лиц, государственных или муниципальных служащих произвести выплаты за счет средств федерального бюджета, бюджета субъекта Российской Федерации, местного бюджета, а также судебных актов, предусматривающих обращение взыскания на средства федерального бюджета, бюджета субъекта Российской Федерации, местного бюджета по денежным обязательствам бюджетных (казенных) учреждений» (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 30, Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 года № 64 «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок»).

К недостаткам нового Закона, помимо ограниченного предмета регулирования (см. выше), относится и то, что он вводит лишь компенсаторное — но не превентивное — средство правовой защиты и потому не обеспечивает устранения причин неисполнения судебных актов.

Безусловно, эти причины коренятся в факторах разного характера: нормативного, технического, организационного, кадрового и др. Так, анализируя причины структурных проблем в области исполнения решений против государства, Европейский суд в деле «Burdov v. Russia (№ 2)» указал и на недостаток межведомственной координации. Чтобы устранить данные причины, необходимо изменить сам алгоритм взаимодействия государственных органов в процессе исполнения судебных решений, при котором каждый орган действует в рамках своей компетенции, а за общий результат не отвечает никто.

Следующий недостаток нового Закона непосредственно связан с только что названным: это процедура обращения за компенсацией вследствие нарушения права на исполнение судебного акта в разумный срок, которую вряд ли можно назвать понятной и простой. Проблема заключается в нечетком определении того органа, который представляет интересы Российской Федерации, а также непосредственно исполняет решение о присуждении компенсации за нарушение права на исполнение в разумный срок судебного акта по иску к Российской Федерации, субъекту РФ, муниципальному образованию о возмещении вреда.

В результате данный закон сталкивается с определенными сложностями в применении его судами на практике, поскольку является не только образцом совершенно нового подхода к регулированию отношений данного вида, но и проводником изменяющегося подхода к регулированию взаимоотношений личность — государство. Однако сам факт закрепления такого подхода, на наш взгляд, и есть главное достоинство нового Закона. Без пересмотра сложившихся концепций взаимоотношений государства и индивида, государства и общества, не на словах, а на деле ставящего личность, ее права и интересы во главу угла, внедрение европейских стандартов во все области правового регулирования неизбежно столкнется с серьезными проблемами.

Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в ее толковании Европейским судом по правам человека, отражает сложную, изменяющуюся структуру требований к отправлению правосудия в современном мире в условиях его глобализации.

Закрепляемый данной статьей «минимальный стандарт правосудия» отражает общее понимание того, без каких элементов правосудие как таковое не существует.

Данный стандарт включает в себя как основополагающие процессуальные гарантии, утвердившиеся еще со времен римского права, так и новые требования, относящиеся к эффективности правосудия (его своевременность, или разумный срок), явившиеся результатом изменения общественных запросов, предъявляемых к процессуальным системам, и формирования в 70-е годы прошлого века «обновленной концепции правосудия», отражающей социально-экономическую, культурную и технологическую эволюцию европейских государств.

Успешность гармонизации российской правовой системы с системой европейских стандартов зависит от ценностных ориентиров отечественного правосудия. Будучи отражением в конечном счете общей парадигмы взаимоотношений государства и личности, публичного и частного, индивидуального и общественного, данные ценностные ориентиры, при их совпадении с международным стандартом, позволяют обеспечить его быструю имплементацию, в то время как институты, основанные на разных ценностных подходах, развиваются в этом направлении гораздо медленнее.

Понимание таких ценностных различий есть половина успеха. Вторая половина связана с осознанием того, являются ли такие различия действительно органическими, неотъемлемо присущими российской общественной системе и существует ли реальная потребность в их изменении.

Соответственно, изучение и восприятие универсальных ценностей, лежащих в основе европейских стандартов правосудия, необходимо для защиты в российской судебной системе непосредственно действующих прав и свобод человека — в том числе в его отношениях с государством — по их международному стандарту. В этом находит свое выражение цивилизационный, стратегический выбор, который Россией сделан, хочется верить, необратимо. Именно этот выбор — основанный на приоритете личности, ее прав и свобод, вытекающий из Конституции России — последовательно отстаивается Европейским судом.

Исходя из указанных приоритетов дальнейшая гармонизация российского и европейского права неизбежна, в том числе в области процедур отправления правосудия. Этот процесс, интенсивность которого зависит от социально-экономической ситуации и политической воли, необходимо поддерживать, обеспечивая сбалансированность этой гармонизации и избегая как бездумного копирования тех или иных подходов, так и их бессмысленного отрицания — лишь на том основании, что они чужды российскому менталитету, социальной организации, национальным традициям...