Лев Клебанов - Преступник и преступление на страницах художественной литературы

Как видим, стремление получить материальную выгоду или избавиться от материальных затрат у таких преступников является второстепенным, а может и вовсе не присутствовать. В этой связи возникает вопрос о квалификации действий виновного. Можно ли безоговорочно в данном случае утверждать, что такие деяния всегда будут квалифицироваться по пункту «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ?

Другой пример «множественности» мотивов убийства присутствует, на наш взгляд, в действиях уже знакомого нам героя романа «Угрюм-река» Прохора Громова, убившего Анфису Козыреву. Анфиса, пытаясь предотвратить свадьбу Прохора с богатой невестой Ниной Куприяновой и желая сама выйти замуж за Прошеньку, шантажирует молодого Громова одной «бумажкой». А «бумажка» эта для Громовых — приговор всему их купеческому бизнесу. Анфиса когда-то служила горничной у Данилы — деда Прохора, который оставил весь свой немалый капитал сыну Петру — отцу Прохора. Но капитал-то этот дед Данила нажил разбоем и убийствами, о чем сам и написал в этой «бумажке»: «…у дедушки Данилы в кованной шкатулочке… все убиенные переписаны, дедка день и ночь в молитвах поминал их» [153] Шишков В.Я. Указ. соч. Т. 1. С. 327. . В итоге Анфиса ставит Прохора перед выбором: «…либо женись на мне, либо к прокурору. Суд, огласка — и все богатство отберут у вас». Грозясь исполнить свою угрозу, Анфиса поехала в город к прокурору. Терзаемый любовью к Анфисе и ненавистью к ней, Прохор сумел догнать Козыреву и, пообещав жениться, вернул ее назад. А дальше было объяснение с отцом, который сам потерял голову из-за Анфисы и согласен был отдать ей все имущество, все деньги, лишь бы она вышла за него замуж.

В ходе разговора отец заявил сыну, что Анфиса якобы беременна от него, а потому никаких чувств к Прохору испытывать не может. Конечно, это был обман, и Петр Данилыч намеренно соврал Прохору, оболгав Анфису Однако этого оказалось достаточно, чтобы участь ее была решена.

В разгоряченной голове Прохора мгновенно все решилось, и все ответы самому себе заострились в общей точке: личное благополучие(выделено В.Я. Шишковым. — Л.К.). Это утверждение своего собственного «я» теперь было в душе Прохора <���…> незыблемо неотразимо. Картины будущего сменялись и оценивались им с молниеносной быстротой.

Вот Анфиса — жена Прохора: значит, наступят бесконечные дрязги с отцом, капитала Нины Куприяновой в деле нет, значит, широкой работе и личному счастью Прохора конец. Вот Анфиса — жена отца, значит, капитал Нины Куприяновой в деле, зато в руках мстительной Анфисы — вечный шантаж, вечная угроза всякой работе, жизни вообще, значит, и тут личному благополучию Прохора конец. Конец, конец! [154] Шишков В.Я. Указ. соч. С. 327.

Решение всех этих проблем Прохор увидел в убийстве Анфисы. Он боялся и материальных убытков, и доноса Анфисы — в данном случае можно рассуждать о наличии как корыстного мотива, так и цели скрыть другое преступление, пусть даже совершенное не лично Прохором, а его дедом. Кроме того, нельзя забывать, что действия и Петра Данилыча, и самого Прохора подпадают, согласно современному уголовному законодательству, под действие ст. 174 УК РФ 4Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного другими лицами преступным путем». О том, каково происхождение их денег, отец и сын Громовы были хорошо осведомлены.

Вместе с тем п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. гласит о том, что квалификация содеянного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключает квалификацию по другому мотиву или цели убийства. В свете приведенных примеров вряд ли можно воспринимать это положение столь однозначно и категорично.

Типичный пример убийства с целью скрыть другое преступление мы находим в рассказе В.М. Шукшина «Охота жить».

Зимой в избушку к старику Никитичу забрел странный гость, не охотник, не геолог. Как оказалось, «пришелец» сбежал из колонии и вынужден был скрываться в тайге. Никитич оставил парня на ночлег, а утром обнаружил, что беглец ушел, прихватив с собой одно из ружей. Старик сумел догнать его в тайге, но по доброте душевной в конце концов оставил ему ружье, патроны, да еще научил вдобавок, как быстро и безопасно добраться до железнодорожной станции. Да только не оценил незваный гость отеческой заботы Никитича.

— Ну, шагай, — Никитич подкинул на плече ружье и пошел через просеку назад, к избушке. Он уже почти прошел ее всю, просеку… И услышал: как будто над самым ухом оглушительно треснул стук. И в то же мгновение сзади, в спину и в затылок, как в несколько кулаков, сильно толканули вперед. Он упал лицом в снег. И ничего больше не слышал и не чувствовал. Не слышал, как с него сняли ружье и закидали снегом. И как сказали: «Так лучше, отец, надежней».

<���…> Когда солнышко встало, парень был уже далеко от просеки. Он не видел солнца, шел, не оглядываясь, спиной к нему. Он смотрел вперед [155] Шукшин В.М. Указ. соч. С. 123–124. .

Не исключена ситуация, при которой виновный начинает совершать убийство с целью скрыть другое преступление, однако, потерпев неудачу, убивает жертву, успевшую сообщить о совершении преступления, уже по мотивам мести за то, что жертва выполнила свой общественный долг.

Именно такой случай описан Шекспиром в «Отелло», когда Эмилия, жена коварного Яго, решает разоблачить козни своего мужа.