Лев Клебанов - Преступник и преступление на страницах художественной литературы

Что касается убийства новорожденного во время или сразу после родов, во главу угла здесь поставлена оценка такого признака, как время совершения преступления. В судебной медицине этот признак определяется протяженностью в одни сутки с момента появления ребенка на свет [135] См.: Вермель И.Г. Сложные вопросы судебной медицины. Свердловск, 1989. С. 31. . Именно в этот промежуток времени беременность и роды оказывают наиболее неблагоприятное воздействие на психику женщины (это и болезненные психофизические страдания, и ипохондрические и навязчивые идеи, и импульсивность) [136] См.: Наумов А.В. Российское уголовное право. Особенная часть. С. 68. .

На практике не исключена возможность существования обеих указанных ситуаций. Кроме того, закон почему-то не дифференцирует ответственность виновной в зависимости от числа потерпевших: роженица может лишить жизни, к примеру, и двойню, и тройню. Такой вариант развития событий описывается в рассказе Мопассана «Розали Прюдан».

Главная героиня, девица Розали Прюдан, предстоит перед судом присяжных за детоубийство. Как пишет Мопассан, «приходилось думать, что этот бесчеловечный поступок она совершила в минуту отчаяния и безумия, ибо все указывало на то, что она надеялась сохранить своего ребенка и вырастить его» [137] Мопассан, Ги де. Указ. соч. С. 427–430. . И действительно, в вещах подсудимой нашли полное детское приданое, его сама Розали три месяца кроила и шила по ночам. Кроме того, было установлено, что повивальная бабка, которой она сказала о своем положении, дала ей все необходимые советы на тот случай, если во время родов Розали некому будет помочь. К тому же повитуха подыскивала для нее новое место, поскольку нынешние хозяева Розали, супруги Варамбо, «строги насчет нравственности», и Прюдан была уверена, что ее просто-напросто выставят за дверь. Кстати, супруги Варамбо присутствовали на суде, «возмущенные этой шлюхой, запятнавшей их дом… Им хотелось бы, чтобы ее гильотинировали немедленно, без суда, и они нагромождали полные злобы показания, которые в их устах превращались в обвинения». И вот настало время допроса подсудимой, в ходе его выяснилось, что отец ребенка — племянник господина Варамбо. Молодой артиллерийский унтер-офицер соблазнил Розали и вскоре уехал. Через месяц та поняла, что беременна. Но Розали не собиралась убивать малыша, а напротив, стала готовиться к тому, чтобы вырастить его. На вопрос председателя суда: «Так почему же убили?» — Розали ответила так:

— Вот как было дело. Случилось оно раньше, чем я думала. Схватило меня в кухне, когда я кончала мыть посуду… Хоть и трудно было, поднялась я к себе, потом легла на пол, чтобы не запачкать постели. Прошел, может, час, а может, два, а то и три; не знаю — так больно было. Я подталкивала его изо всех сил, почувствовала, что он вышел, и подняла его.

Право же, я была рада! Я сделала все, как сказала госпожа Буден (повитуха. — Л.К.), все! А потом положила его на свою кровать, да, да! А потом у меня вдруг опять началась боль, такая боль, что хоть помирай. Если б вы знали, что это такое, вы бы не стали рожать стольких, право! Я на колени упала, потом на спину, прямо на пол легла; и опять меня схватило; прошел час, а может, два, я одна лежу… и вдруг выходит другой малыш… двойня… да… двойня… Возможное ли это дело? Ну, скажите! Двое детей! У меня, когда я зарабатываю двадцать франков!.. Один — да, это еще можно, если отказывать себе во всем… но не двое же! Голова кругом пошла…

Разве знала! Вижу, приходит мне конец! Положила я на них подушку, себя не помня… Не могла я оставить двоих… И сама легла сверху. А потом всю ночь плакала и ворочалась, пока свет в окне не забрезжил; они, конечно, померли под подушкой… [138] Мопассан, Ги де. Указ. соч. С. 427–430.

Девицу Розали Прюдан присяжные оправдали.

Мы рассмотрим некоторые из квалифицирующих признаков убийства, которые встречаются в литературных произведениях.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г., под убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, понимается умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К таким лицам могут, например, относиться тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее.

Как в теории, так и на практике определенные трудности вызывает квалификация убийства лица, находящегося в состоянии сна. Ни ученые, ни правоприменители по этому вопросу единство мнений не демонстрируют.

Достаточно сказать, что даже на уровне Верховного Суда РФ имеются взаимоисключающие решения по данной проблеме.

Так, например, в своем определении по делу Ревина Судебная коллегия Верховного Суда указала, что убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов по голове обоснованно квалифицировано по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии [139] См.: Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ Ук 75-097-19 по делу Ревина // ВВС РФ. 1997. Ук 12. С. 9. . В то же время по делу Тарасова, убившего спящего О. путем нанесения потерпевшему двух ударов ножом в грудь, президиум Верховного Суда РФ признал, что убийство спящего нельзя считать убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Сон, как указано, в постановлении президиума, является необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека, а потому не может относиться к числу обстоятельств, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ [140] См.: Постановление президиума Верховного Суда РФ № 749 п. 99 по делу Тарасова // ВВС РФ. 2000. Ук 5. С. 11–12. .

Нет необходимости делать категоричные выводы относительно предпочтительности той или иной позиции, но привести некоторые литературные иллюстрации на данную тему представляется уместным. Причем иллюстрации эти свидетельствуют и об отношении самих авторов произведений к оценке убийства спящего.

Вот что говорит призрак отца Гамлета принцу Датскому о злодеянии, учиненном над ним Клавдием: