Коллектив авторов - Правосудие в современном мире

Самостоятельность судебной власти тесно связана с профессионализмом и компетентностью ее представителей, возможностью независимо от других властей толковать и применять право, защищать его от нарушений со стороны кого бы то ни было. К сожалению, превышающая допустимые нормы нагрузка, большая ответственность и несоответствующее вызовам времени материально-техническое обеспечение превращают деятельность судей в малопривлекательную профессию. В последнее время к этим неблагоприятным обстоятельствам добавилась опасность судейской работы. Судьям и их семьям часто угрожают, их жизни подвергаются опасности. Как следствие, многие судьи уходят в отставку, предпочитая работать не в судах, а на более высокооплачиваемых и менее ответственных и опасных должностях в других, в том числе коммерческих, структурах.

Необходимы усилия по улучшению восприятия судебной власти общественным сознанием. Из года в год в посланиях Президента РФ Федеральному Собранию подчеркивается, что на судебную власть подчас смотрят как на периферийный государственный институт, забывая, что без полноценной судебной власти остальные ветви государственной власти не эффективны, из-за ее слабости не срабатывают новые принципы управления и действенность КонституцииРФ без укрепления судебной власти невозможна.

Российская судебная система, как и судебные системы стран Восточной Европы, после 1989 г. претерпела значительные изменения, которые были связаны с закреплением в конституциях этих стран принципа правового государства и перехода на демократические начала. Рассматривая с данной точки зрения законодательную эволюцию постсоциалистических стран, нельзя не заметить, что переход к демократическим режимам не всегда сопровождался полным принятием концепции Ш. Монтескье о разделении ветвей власти. Приходится констатировать, что влияние исполнительной власти в рассматриваемых нами государствах еще слишком велико [231]. С 1989 г. постсоциалистические страны вступили в так называемую стадию переходного права (transitional law, droit de la transition) [232], т. е. они, отказавшись от одной институциональной модели, стали создавать новую модель, которая в некоторых странах [233]пока так и не получила завершенный вид. Вместе с тем необходимо учесть два обстоятельства, которые отличают страны Восточной Европы и Прибалтики от России и Украины.

Постсоциалистические страны в политике выстраивания правоохранительных и судебных институтов с конца 1980-х гг. имеют по крайней мере две общие тенденции.

Первая тенденция состоит в том, что неизмеримо сильнее, чем в России, восточноевропейские и прибалтийские страны стремились вернуться к своим докоммунистическим истокам и отказаться от всего советского наследия. В этом плане показателен пример с институтом люстрации, неизвестным России, но сыгравшим большую роль в ряде стран Восточной Европы и Эстонии при переходе на демократические принципы как всей политической системы, так и судебной системы и органов прокуратуры [234].

Вторая тенденция заключается в том, что восточноевропейские и прибалтийские страны стремились войти в Евросоюз как полноправные члены, т. е. они выказывали полную готовность перенять весь опыт построения судебной системы и законодательства на демократических началах. Россия не стремилась в ЕС, хотя некоторые европейские нормы нашли отражение в ее внутреннем законодательстве. Большинство норм, на которые ориентировались постсоциалистические законодатели, содержатся в ряде законодательных актов ЕС, касающихся судебной власти: Процедуре эффективного осуществления Основных принципов независимости судебных органов ООН (1985); Рекомендации Совета Европы N R (94) 12 о независимости, эффективности и роли судей (1994); Европейской хартиио статусе судей (1998); Бангалорских принципах поведения судей (2002); Копенгагенских критериях для получения членства в ЕС (1993).

Копенгагенские критерии включают подробное описание порядка создания судебных органов, чтобы судьи могли действовать в соответствии с основными правилами надлежащей процедуры. Наиболее комплексным показателем состояния судебной системы стран Центральной и Восточной Европы и СНГ является индекс судебной реформы (judicial reform index (JRI)), разработанный в рамках Правовой инициативы для Центральной и Восточной Европы Американской ассоциацией юристов (ABA/CEELI). Этот индекс на протяжении ряда лет, начиная с 1999 г., считался по 30 показателям, включая:

1) качество образования и представительство меньшинств;

2) судебные полномочия;

3) финансовые ресурсы;

4) структурные гарантии;

5) подотчетность и прозрачность;

6) эффективность.

Эти показатели объективно отражали недостатки системы и проводимых реформ [235].

На протяжении многих лет организованная Европейской комиссией программа Фаре (Phare Programme) [236]была главным механизмом по оказанию помощи странам — кандидатам на вступление в ЕС. После принятия "Повестки дня 2000" Европейская комиссия включила в круг ведения таких программ задачу укрепления институтов в области отправления правосудия. В рамках программы Фаре Французская национальная школа судей (l'Ecole National de Magistrature) разработала стратегии развития специальных школ (академий) для судей в таких странах, как Чехия (здесь Академия начала работать в 2003 г.), Венгрия (в 2004 г.). Эти и другие факторы необходимо также учитывать при описании особенностей развития правосудия за последние 20 лет.

Сравнительно-правовой анализ российского и зарубежного законодательства и правоприменительной практики дает основание сделать вывод о том, что российская модель правосудия относится к континентальной модели.

Как и в большей части других стран континентальной Европы, в России судопроизводство строится на основе кодифицированных актов, принятых парламентом, в отличие от системы прецедентного права, которая определяет особенности деятельности судов и принимаемые ими решения в странах общего права (в частности, в США, Великобритании, Канаде, Австралии).

Еще одна особенность российской (как и иных континентальных) модели правосудия заключается в том, что суды в ней не наделены правом принятия собственных правил судопроизводства в отличие от судов стран общего права. Так, в США "Верховный суд и все иные суды, учрежденные актом Конгресса, могут при необходимости устанавливать правила ведения дел". При этом правила всех судов должны соответствовать актам Конгресса, а правила нижестоящих судов — также тем правилам, которые установлены Верховным судом США (ст. ст. 2071–2072 Свода законов США).