Григорий Диков - Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Может ли пересмотр судом вышестоящей инстанции исправить процессуальный изъян, возникший на более ранней стадии разбирательств, зависит от характера вмешательства, полномочий и рамок усмотрения суда вышестоящей инстанции (Роу и Девис против Соединенного Королевства (Rowe and Davis v. the United Kingdom) , 16 февраля 2000 г., пп. 61-67). Подобным же образом отсутствие процессуальных гарантий на более поздней стадии разбирательств может быть компенсировано тем, что заявителям была предоставлена возможность осуществить свои права на более ранней стадии (см., однако, дело Гарсия Эрнандес против Испании (García Hernández v. Spain), 16 ноября 2010 г., пп. 26-36).

Как правило, человек может заявить о том, что стал «жертвой» нарушения Статьи 6, только если разбирательства закончены и этот человек признан виновным в совершении преступления (Олекси против Польши (Oleksy v. Poland), 28 ноября 2006 г., реш.) или проиграл при рассмотрении гражданского иска (по крайней мере, частично). Встречаются, впрочем, и некоторые исключения, когда оказываются нарушенными требования «доступа к правосудию» или «разумного срока» при отсутствии окончательного решения по делу. Нередко принцип презумпции невиновности (Статья 6 п. 2) оказывается нарушенным, хотя человек не подвергается судебному преследованию или не признается виновным [3] См. ниже: Доступ к правосудию и Пункт 2 Статьи 6: презумпция невиновности. .

Несмотря на то что Суд редко указывал на ограниченный характер права по Статье 6, при более подробном рассмотрении его практики, связанной с Конвенцией, выясняется, что некоторые элементы этого положения, такие как право на доступ к правосудию (например, Эшингдейн против Соединенного Королевства (Ashingdane v. the United Kingdom), 28 мая 1985 г., пп. 55-60) , очень близки к тому, чтобы быть названными ограниченными так же, как и права, гарантированные в Статьях 8-11 Конвенции. Оттачивая формулировку ограниченного права по Статье 6, Суд заявлял, что понятие справедливого судебного разбирательства не может определяться в соответствии с единственным неизменным принципом, но должно зависеть от обстоятельств конкретного дела.

В результате в большинстве случаев применялась единственная в своем роде (sui generis) проверка на соразмерность по Статье 6, также известная как проверка сущности права, например, когда была установлена другая степень защиты от самооговора в отношении мелких правонарушений (малозначительных или так называемых административных правонарушений, имеющихся в некоторых европейских правовых системах), в отличие от правил, применяющихся к следствию по более серьёзным преступлениям (О’Хэллоран и Фрэнсис против Соединенного Королевства (O’Halloran and Francis v. the United Kingdom), 29 июня 2007 г., постановление БП, пп. 43-63) , или когда в гражданских делах была утверждена более низкая гарантия равенства сторон по сравнению с уголовными делами (Фуше против Франции (Foucher v. France), 18 марта 1997 г., пп. 29-38 ; в отличие от Мене против Франции (Menet v. France), 14 июня 2005 г., пп. 43-53) .

В Статье 1 Конвенции содержится требование к Договаривающимся Государствам организовать свои правовые системы таким образом, чтобы обеспечить соблюдение Статьи 6. Как правило, ссылка на финансовые или практические трудности не может служить оправданием невозможности соответствовать этим требованиям (Салези против Италии (Salesi v. Italy), 26 февраля 1993 г., п.24) .

От большинства прав в рамках Статьи 6 можно отказаться добровольно. Однако такой отказ (явный или подразумеваемый) будет принят Судом, только если он подлинный, а именно: недвусмысленный (не должно быть сомнений в его наличии и рамках), свободный (никто не должен принуждаться к отказу от своих прав никоим образом (Девеер против Бельгии (Deweer v. Belgium), 27 февраля 1979 г., пп. 48-54) , осознанный (человек должен понимать последствия такого отказа) и не идет вразрез с каким-либо важным общественным интересом (Сейдович против Италии (Sejdovic v. Italy), 1 марта 2006 г., постановление БП, пп. 96-104; Талат Тунч против Турции (Talat Tunç v. Turkey), 27 марта 2007 г., пп. 55-64) . Факт отказа может также быть установлен в случае, когда человек не требует соблюдения своего права или его требование запоздало (Браччи против Италии (Bracci v. Italy), 13 октября 2005 г., пп. 62-65) .

В соответствии с принципом автономного толкования Статьи 6 Европейский суд по правам человека разрешает вопрос применимости этого положения в одной из следующих категорий:

- гражданские права и обязанности (Рингейзен против Австрии (Ringeisen v. Austria), 23 июня 1973 г., п.94) ;

- уголовное обвинение (Энгель против Нидерландов (Engel v. the Netherlands), пп. 80-85) .

Применимость Статьи 6 в досудебных разбирательствах, при рассмотрении жалоб и на других стадиях пересмотра устанавливается на основе неавтономных критериев и в большой степени зависит от наличия доступных средств судебной защиты в национальном законодательстве (Делькур против Бельгии (Delcourt v. Belgium), 7 января 1970 г., пп. 23-26).

Стандарты применимости п. 2 и п. 3 Статьи 6 несколько отличаются от стандартов применимости п. 1 той же статьи [4] См. ниже: Пункт 2 Статьи 6: презумпция невиновности. .

Применимость Статьи 6 в рамках гражданского права предполагает совокупное наличие всех следующих элементов:

- должен иметь место спор относительно «права» или «обязанности» (Бентем против Нидерландов (Benthem v. the Netherlands), 20 октября 1985 г., пп. 32-36) ;

- право или обязанность должны иметь основание в национальном законодательстве (Роч против Соединенного Королевства, пп. 116-126) ; и, наконец,

- право или обязанность должны быть «гражданскими» по своей сути (Рингейзен против Австрии) .

В соответствии с так называемыми критериями Бентема ( Бентем против Нидерландов, пп. 32-36 ) Статья 6 подразумевает наличие «спора» относительно права или обязанности, который:

должен истолковываться, скорее, с содержательной, чем с формальной точки зрения;

может касаться не только собственно существования права, но также рамок и способа его

возможного осуществления;

может касаться вопросов права или фактов;

должен быть подлинным и серьёзным;

должен быть решающим в отношении осуществления заявителем своих прав и не должен иметь лишь поверхностную связь и отдалённые последствия.

Отказ в предоставлении лицензии на эксплуатацию установки подачи газа. О подлинном и серьезном характере спора свидетельствует, в числе прочего, то обстоятельство, что ранее заявитель эксплуатировал эту установку в течение долгого времени (Бентем против Нидерландов).