Григорий Диков - Защита права на справедливое судебное разбирательство в рамках Европейской конвенции о защите прав человека

Использование частного осведомителя, внедрённого в качестве сокамерника заявителя, содержащегося в предварительном заключении, для получения доказательств по делу об ограблении, учитывая, что свидетельства заявителя были спровоцированы настойчивыми расспросами, в которых осведомитель был заранее натренирован следователями (Аллан против Соединенного Королевства; но см. дело Быков против России, где изложены менее жёсткие стандарты в отношении подобных ухищрений, если они применяются за пределами тюремного контекста).

Статья 6 не допускает использование в качестве доказательства признание, полученное во время допросов, проводимых в устрашающей обстановке немедленно после задержания, или когда обвиняемому отказано в доступе к адвокату ( Джон Мюррей против Соединенного Королевства ), кроме тех случаев, когда ответчики подтверждают, что приложили разумные усилия/проявили большое усердие для того, чтобы воспользоваться своими процессуальными правами, делая признание ( Железов против России (Zhelezov v. Russia), 23 апреля 2002 г., реш.; Латимер против Соединенного Королевства (Latimer v. the United Kingdom), 31 мая 2005 г., реш. ) [36] См. также ниже: Право иметь защитника или защищать себя лично. .

Не всегда ясно, в каком качестве человек подвергается допросу — как свидетель или как подозреваемый, поскольку последний имеет право хранить молчание, а первый — нет. При анализе таких дел Суд учитывает не только формальный статус допрашиваемого, но также фактические обстоятельства допроса для того, чтобы установить, имелись ли разумные основания рассматривать конкретного человека как потенциального подозреваемого, в случае чего можно также воспользоваться правом хранить молчание ( Бруско против Франции, пп. 44-55 ).

Не следует оказывать давление на человека, не представленного адвокатом, с целью получения признания, даже если во время оспоренного допроса у него нет формального статуса подозреваемого, например, на свидетеля и т. д. ( Шабельник против Украины пп. 51-60 ).

Признание, полученное под угрозой пыток (в отличие от собственно жестоких методов обращения), или материальные доказательства, полученные в результате такого признания (концепция плодов ядовитого дерева), могут являться нарушением права хранить молчание, если признание или материальные доказательства сыграли решающую или чрезвычайную роль в обвинительном приговоре ( Гефген против Германии ).

Обвинительные приговоры на основании доказательств, полученных от свидетеля с помощью пыток или угроз, могут также нарушать Статью 6 в отношении ответчика ( Османагаоглу против Турции, Луценко против Украины, пп. 44-53 ) [37] См. также ниже: Право на допрос свидетелей. .

Извлечение наркотиков, спрятанных внутри тела (при том что соответствующее решение принято врачами, а не полицейскими), которые не являлись значительным доказательством в деле, с учётом обязательства защищать здоровье заявителя (Богумил против Португалии; но см. дело Яллох против Германии).

Признание, сделанное под угрозой пыток и в конечном итоге исключённое из списка доказательств судом первой инстанции, тогда как некоторые материальные доказательства, собранные и использованные в непосредственной связи с оспоренным признанием, не были исключены, несмотря на то что они имели только дополнительное, несущественное влияние на обвинительный приговор (Гефген против Германии).

Признание, полученное немедленно после задержания и внёсшее вклад в обвинительный приговор, при том что обвиняемый не предпринял усилий в разумных пределах или не выказал большого усердия для того, чтобы воспользоваться процессуальными правами, включая право на помощь адвоката (Железов против России, реш.; Латимер против Соединенного Королевства, реш.).

Использование сделанных втайне записей как дополнительных доказательств в обоснование обвинительного приговора, хотя доказательства были получены в нарушение национального порядка судопроизводства и неприкосновенности частной жизни заявителя по Статье 8 (Шенк против Швейцарии; Хан против Соединенного Королевства).

Марихуана, найденная при частично незаконном обыске, проведённом без ордера, сопровождавшемся вторжением в личное имущество заявителя, стала решающим доказательством вынесенного в итоге обвинительного приговора (Ли Дэвис против Бельгии (Lee Davies v. Belgium), 28 июля 2009 г.).

Использование частного осведомителя, который обманом вынудил заявителя признаться в организации убийства, и последующая инсценировка органами власти предполагаемого убийства для получения дальнейших признаний от заявителя, несмотря на то обстоятельство, что эти признания стали решающим доказательством для вынесения ему обвинительного приговора за покушение на убийство (Быков против России; но см. также дело Аллан против Соединенного Королевства с описанием более строгих стандартов, применённых по отношению к подобным ухищрениям, когда к ним прибегают за пределами тюрьмы).

Тайное наблюдение или использование сделанных втайне записей не является нарушением Статьи 6, даже если эти действия нарушают национальное законодательство или Статью 8 Конвенции, если только полученные таким образом доказательства не вносят решающий или чрезвычайно значительный вклад в вынесение ответчику обвинительного приговора (Хан против Соединенного Королевства, пп. 35-37).

Подобным же образом доказательства, собранные в результате частично незаконного обыска, могут не являться нарушением Статьи 6, даже если они имеют решающее значение для обвинительного приговора. Суть заключается не в приемлемости доказательств по национальному законодательству, а в процессуальных возможностях, открытых для ответчика в суде первой и второй инстанций, позволяющих оспорить способ их получения и использования ( Ли Дэвис против Бельгии, пп. 40-54 ) [38] См. также выше: Устные слушания и личное присутствие и Эффективное участие. .

Использование тайного осведомителя, который обманом добивается признания от обвиняемого, даже если это признание становится решающим доказательством по делу, совместимо с правом хранить молчание, если только оно получено в контексте публичной деятельности (Быков против России, пп. 94-105; Хеглас против Чешской Республики (Heglas v. the Czech Republic), 1 марта 2007 г., пп. 89-93) и не за пределами тюрьмы (Аллан против Соединенного Королевства, пп. 42-47) . В то же время следственные ухищрения могут применяться только для получения доказательств о прошлых преступлениях, но не способствовать совершению новых [39] См. выше: Защита от провокации. .