Григорий Малов - Кредитные организации на срочном рынке. Вопросы правового регулирования

В рассматриваемой нами ситуации Банк «А» следует рассматривать в качестве инсайдера на основании п.5 ч.1 ст.4 Закона об инсайдерской информации. В связи с этим необходимо отметить, что ФСФР России в одном из писем дала следующие разъяснения: «Таким образом, кредитная организация является инсайдером по критерию, указанному в п.5 ст.4 Федерального закона, только в случае сочетания всех следующих условий:

1. наличие у кредитной организации заключенного договора с юридическим лицом, указанным в пп.1-4 ст.4 Федерального закона, предусматривающего доступ к инсайдерской информации указанного юридического лица. Обращаем внимание, что Федеральным законом и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами не установлен конкретный перечень таких договоров;

2. наличие у кредитной организации фактического доступа к информации юридических лиц, указанных в пп.1-4 ст.4 Федерального закона, отнесенной к инсайдерской в соответствии с собственными перечнями инсайдерской информации таких юридических лиц. При этом фактический доступ означает как непосредственный доступ к документам, содержащим инсайдерскую информацию, так и доступ к их носителям (бумажным, электронным, базам данных, информационным системам, компьютерным сетям и иным носителям). Таким образом, кредитная организация подлежит включению в список инсайдеров юридических лиц, указанных в п.5 ст.4 Федерального закона, в случае сочетания всех указанных выше условий». [195]

Таким образом, Банк «А» в случае неправомерного использования инсайдерской информации, полученной от ПАО «Б» при совершении операций с фьючерсными контрактами, базовым активом которых являются акции ПАО «Б», будет нести административную ответственность, или сотрудники Банка «А» – уголовную ответственность.

Предположим, что Банк «А» отказал в выдаче кредита ПАО «Б» и кредитный договор между ними заключен не был. Тогда, руководствуясь формальными критериями отнесения кредитной организации к инсайдерам, Банк «А» инсайдером являться не будет. Следовательно, не опасаясь юридической ответственности, может использовать инсайдерскую информацию, полученную от ПАО «Б» при совершении операций с фьючерсными контрактами, базовым активом которых являются акции ПАО «Б».

Предположим, что Банк «А» заключил кредитный договор с ПАО «Б» или предоставил банковскую гарантию ПАО «Б» [196]. В целях заключения указанных сделок ПАО «Б» передало банку информацию, в числе которой указывалась информация о совместной хозяйственной деятельности с ПАО «В». Таким образом, фактически Банк «А» получил инсайдерскую информацию не только о ПАО «Б», но и о ПАО «В». Поскольку Банк «А» с ПАО «В» договоры не заключал, он вправе использовать инсайдерскую информацию об ПАО «В» при торговле биржевыми диревативами, базовым активом которых являются акции ПАО «В». Указанные примеры позволяют нам говорить о наличии пробелов в правовом регулировании инсайдерской торговли кредитных организаций на срочном рынке.

Добросовестных участников биржевого срочного рынка в первую очередь волнуют вопросы, кто должен возмещать убытки, причиненные неправомерным использованием инсайдерской информации и в каком порядке взыскивать указанные убытки. В соответствии с п.7 ст.7 Закона об инсайдерской информации «Лица, которым в результате неправомерного использования инсайдерской информации и (или) манипулирования рынком причинены убытки, вправе требовать их возмещение от лиц, в результате действий которых были причинены такие убытки». Следует согласиться с А. Селивановским и Б. Татлыбаевым, которые указывают: «Фактически общие нормы закона об инсайде, устанавливающие обязанность инсайдера возместить убытки, причиненные недобросовестным использованием инсайдерской информации, не подкрепляются никакими нормами законодательства, которые могли бы в полной мере раскрыть и описать сам механизм гражданско-правовой ответственности за неправомерное использование инсайдерской информации» [197].

В связи с тем, что стороной биржевой срочной сделки всегда выступает центральный контрагент, в вопросе применения гражданско-правовой ответственности возникают следующие проблемы:

Сторона по срочной сделке – лицо, которому в результате неправомерного использования инсайдерской информации были причинены убытки, не имеет договорных связей с лицом, которое неправомерно использовало инсайдерскую информацию.

Центральный контрагент, как сторона срочной сделки, на основании ч.7 ст.7 Закона об инсайдерской информации не может предъявить гражданско-правовой иск другой стороне срочной – лицу, неправомерно использовавшему инсайдерскую информацию. Объясняется это тем, что центральный контрагент как субъект инфраструктуры биржевых торгов не имеет доходов и не может иметь убытков по заключаемым срочным сделкам.

Выход из сложившейся ситуации представляется следующим. Законодательно необходимо закрепить право стороны биржевой срочной сделки (например, покупателя фьючерсного контракта) предъявлять гражданско-правовые иски в адрес Центрального контрагента, который в свою очередь от своего имени подает иск в адрес другой стороны срочной сделки (продавца фьючерсного контракта).

В качестве основных преимуществ участия центрального контрагента на срочном рынке на примере Национального клирингового центра (НКЦ) важно указать следующее:

1. «НКЦ гарантирует исполнение обязательств перед каждым добросовестным участником по заключаемым с ним сделкам вне зависимости от исполнения своих обязательств другими участниками рынка.

2. НКЦ избавляет участников от необходимости оценивать риски и устанавливать лимиты друг на друга, они оценивают риски только на НКЦ как центрального контрагента». [198]

На наш взгляд, законодательное закрепление возможности участника срочного рынка предъявлять гражданско-правовые иски непосредственно центральному контрагенту обусловлено самой идеей образования института центрального контрагента – минимизация риска недобросовестности и неплатежеспособности контрагента.

Предположим, на Московской бирже Банк «А» подал заявку на продажу фьючерсных контрактов, базовым активом которых являются акции ПАО «Б», Банк «В» подал заявку на покупку фьючерсных контрактов, базовым активом которых являются акции ПАО «Б». Центральный контрагент на основании двух встречных заявок акцептует соответственно оферту Банка «А» и оферту Банка «В». Заключенные сделки регистрируются в реестре сделок биржи, который содержит в числе прочего следующие сведения:

– идентификационные номера заявок, на основании которых совершена сделка;