Павел Смирнов - Римское право. Шпаргалки

Термином обязательства «как бы из договора» обозначаются обязательства, по своему характеру и содержанию сходные с обязательствами, возникающими из договоров, но возникающие при отсутствии между сторонами договора. Основанием к возникновению подобных обязательств, как правило, являлись или односторонние сделки, или некоторые другие факты, которые было невозможно отнести ни к договорам, ни к деликтам. Спорные вопросы об условиях и пределах ответственности сторон, которые в таких случаях возникали, обычно разрешались аналогично тому, как они разрешались применительно к соответствующим договорам, хотя договоров заключено не было.

К обязательствам как бы из договора относились следующие виды обязательств:

1) negotiorum gestio (ведение чужих дел без поручения) рассматривалось в связи с аналогичным обязательством, возникающим из договора поручения;

2) обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения одного лица за счет другого, включали обязательства, возникающие из ошибочного платежа недолжного; обязательства возврата того, что получено лицом по определенному, имевшемуся в виду основанию, тогда как основание не осуществилось; обязательства возврата недобросовестно полученного; и отличались от обязательственных договоров только отсутствием таких договоров.

В этих случаях – как в реальных контрактах, так и в обязательствах из неосновательного обогащения – сами обязательства базировались на основе передачи денег или иных вещей от одной стороны другой. Но в случае реальных контрактов вещь переходила из имущества одного лица в имущество другого на основании соглашения сторон, вследствие чего «обогащение» получателя вещи не могло считаться неосновательным, а обязательства как бы из договора порождались самим фактом нахождения денег или иных вещей в имуществе одного лица за счет другого, причем без какого-либо законного на то основания.

Ведение дел без поручения могло диктоваться как благими, так и злыми намерениями одной стороны по отношению к другой и предполагало, что одно лицо – гестор (gestor) вело дело другого лица (dominus), управляло его имуществом и т. п., не имея на то поручения от другого лица. Римский закон рассматривал ведение чужих дел, несмотря на отсутствие поручения со стороны заинтересованного лица, как своего рода вторжение в частную жизнь римского гражданина и должен был предотвратить ущерб для лиц, которые в силу каких-то причин не могли сами позаботиться о своих интересах.

Это не касалось недееспособных или неправоспособных граждан, но затрагивало в основном отсутствующих хозяев. Закон выводил из факта ведения чужих дел при известных условиях обязательства как на стороне того лица, дело которого ведет гестор, так и на стороне гестора.

Возникновение такого вида обязательств предполагало наличие:

– факта ведения чужих дел, даже и без юридических действий, обслуживания чужого имущества – независимо от значительности и причин этих действий (личные соображения, общественный долг): совершения сделок, фактического действия, управления имуществом;

– отсутствия у гестора лично перед доминусом обязанности совершать данные действия;

– намерения гестора отнести расходы за ведение дела на счет доминуса;

– отсутствия вознаграждения гестору за свои действия.

Преторским эдиктом как доминусу, так и гестору давались иски, аналогичные искам для договора поручения. Гестор, который взялся за чужое дело, отвечал за всякую вину, должен был, выполнив те действия, которые признал необходимым совершить, отчитаться перед dominus в совершенных действиях и передать ему все полученное в результате своих действий.

Dominus был обязан возместить гестору целесообразные издержки вне зависимости от достижения положительного эффекта, в случае признания действий гестора нецелесообразными, тот не имел права на возмещение затрат и, более того, был обязан восстановить то положение, в каком находилось имущество dominus до начала действий гестора, но в любом случае гестор мог требовать возврата денег, вещей и тому подобного неосновательного обогащения, полученного доминусом от его действий.

Обязательствами, возникающими вследствие неосновательного обогащения одного лица за счет других при отсутствии юридического основания для оставления у себя чужого имущества в римском праве признавались следующие обязательства:

1) по возврату ошибочного платежа по несуществующему обязательству (возврат платежа);

2) по возврату полученного исполнения по отношениям, цель которых так и не осуществилась;

3) по возврату недобросовестно полученного (кражи);

4) по возврату имущества, определенного родовыми признаками, смешанного с имуществом получившего выгоду;

5) по возврату долговой расписки или обеспечения после погашения долга и т. п.

Обязательства по возврату платежа предполагали наличие: 1) факта платежа (или взаимозачета долгов) с намерением погасить долг; 2) погашенного долга, признанного несуществующим, исключая «натуральный» долг, по которому нельзя предъявить иск, что исключало платеж из категории «неосновательное обогащение»; 3) ошибочного платежа, вызванного извинительным заблуждением.

Обязательства по возврату полученного исполнения предполагали наличие: 1) предоставления имущественной выгоды (обещание по стипуляции «уплатить», выдача квитанции о погашении старого долга); 2) определенной цели (переезд в другой город, передача приданого), которая не осуществилась.

По таким обязательствам разрешалось подавать кондикционный, «восстанавливающий» иск.

Обязательства по возврату недобросовестно полученного предполагали возможность предъявить как виндикационный, «собственнический», иск, так и кондикционный иск (основанием был не деликт, а получение вором чужого имущества). Кондикционный иск мог быть предъявлен только собственником, но не пользователем или хранителем, и только самому вору, а не его пособникам, как в деликтном иске.

Вор был обязан вернуть саму вещь и все упущенные собственником возможности от ее эксплуатации, он полностью отвечал за случайный ущерб в период после кражи по максимальным расценкам.

Обязательства по возврату имущества, определенного родовыми признаками, смешанного с имуществом получившего выгоду, предполагали подачу виндикационного иска.

Неосновательным обогащением считалось поступление в имущество одного лица каких-либо частей имущества другого лица либо сохранение в имуществе одного лица каких-то частей имущества, подлежащих передаче в имущество другого лица.