Мишель Сапане - Репортаж из морга. Как судмедэксперт заставляет говорить мертвых

Мне хочется маленького реванша в этой игре во власть: я пододвигаюсь ближе к прокурору и вкрадчиво, еле слышно, как будто стараясь сохранить секрет, описываю ему во всех подробностях состояние разлагающегося тела, размахивая зондом в считаных сантиметрах от его лица. Он следит за движением инструмента, словно загипнотизированный. Мне известна сила этих миазмов и образов, которые подстегнут его воображение. Я встречаюсь взглядом с капитаном – на его лице блуждает легкая улыбка. Он все понял и предусмотрительно отходит в сторону.

Все еще прислоняясь к стене, прокурор оседает. В его глазах – отблеск паники, как будто он видит смерть. Лицо его зеленеет. Он резко складывается пополам и извергает из себя обед на собственные лакированные туфли. Я еле успеваю отскочить, объявляя обычным голосом: «Хорошо бы сейчас отнести тело вниз». Прокурор молча кивает.

Через час тело, расправленное и лежащее на спине, прибывает в гостиную, окончив свое опасное путешествие. Из окна пышет жаром. Я уже представляю себе обратный путь, в который, без сомнения, отправлюсь с моим другом-капитаном. Прокурор наверняка не захочет, чтобы я ехал с ним: от меня слишком дурно пахнет, к тому же я уже больше ничем не смогу быть ему полезен.

– Нужно положить его на стол, чтобы всем было хорошо видно.

Голос прокурора потерял оттенок превосходства, но по-прежнему звучит уверенно.

– Разумеется. Что нам нужно делать? Раздеть его?

– Мы должны заставить тело говорить. Оно должно быть обнажено. Так что, да, пожалуйста, разденьте его. Капитан, позовите всех слуг и запускайте их по очереди.

Магистрат подчиняется. Он мягко помахивает под носом вышитым носовым платком, добавляя к окружающему зловонию сильный запах парфюма.

Немного погодя слуги по очереди обходят тело, держась на расстоянии, и выходят из комнаты, один бледнее другого. Прокурор сосредоточен и не сводит глаз с тела.

Церемония это небыстрая, а запах тем временем становится все нестерпимее. Я понимаю, что тело лежит под прямыми солнечными лучами и продолжает постепенно разбухать. Живот вздувается. Я опасаюсь худшего.

Последним подходит дворецкий. Когда он останавливается перед телом по приказу капитана, в животе трупа, кажется, начинается движение. Все происходит быстро. Вязкая, кровянистая, почти черная жидкость сначала просто сочится из носа и рта, а затем начинает течь все быстрее и быстрее, обильно заливая стол, а потом и пол, до сих пор остававшийся безупречно чистым. Трупная сукровичная жидкость. Я наблюдаю, как живот медленно сдувается. Наконец поток останавливается, и мы слышим какой-то хриплый стон [10] При прохождении воздуха через голосовые связки может образовываться звук, похожий на стон. – Прим. науч. ред. .

Дворецкий застыл, побелев как полотно, в то время как прокурор, напротив, обрел прежний цвет лица и восстановил бодрость духа.

– Вот видите, доктор, тело заговорило. Оно указало на своего убийцу. Капитан, задержите дворецкого. Доктор, тело ваше, можете вскрывать. Мне любопытно, что же там внутри.

Я уже было приступил к вскрытию, как откуда-то издалека ко мне обращается голос.

«Мишель Сапанэ, мы собрались здесь, чтобы обсудить методы исследования, которые можно было бы применить в дознании и поисках доказательств еще до появления результатов судебно-медицинской экспертизы. Каково ваше мнение относительно взглядов на трупное кровотечение в свете научных знаний того времени, то есть девятнадцатого века?»

Образ тела на столе передо мной внезапно исчезает. Я прилагаю отчаянные усилия, чтобы вернуться в реальный мир.

Вообще-то я нахожусь в Пуатье, в здании отеля Фюмэ, в помещении исторической кафедры гуманитарного факультета. Рядом со мной сидят историки, юристы и другие высококвалифицированные ученые, корифеи в своих сферах. Фредерик Шово, научный руководитель исследования, пригласил меня оценить диссертацию Сандры Мененто [11]по современной истории. Пока я с энтузиазмом слушал их обсуждение, мои мысли переместились на несколько веков назад.

В давние времена трупные явления, теперь хорошо изученные, трактовались неправильно и могли привести к осуждению невиновных.

«Господин прокурор, прошу прощения, господин председатель [смех среди членов диссертационного совета и публики], трупное кровотечение рассматривалось как акт божественного вмешательства, разоблачавший виновного. Во время проведения опыта с кровотечением ожидали проявления определенных признаков. Подозреваемый должен был оказаться рядом с телом жертвы, осмотреть труп, назвать его по имени, один или несколько раз обойти вокруг, при этом не прикасаясь к нему. Если тело жертвы начинало источать кровь через раны, нос или другое отверстие, это означало, что жертва обвиняет подозреваемого. Судьям потребовалось время, чтобы осознать истинную природу этого чудесного доказательства и оспорить практику „суда Божьего“, верша правосудие от его имени. А для этого, прежде всего, требовалось, чтобы наука развивалась, требовалось накопление фактов в судебной медицине…»

Все в порядке, мой мозг воссоединился с реальностью, и я вернулся в XXI век.

Я судмедэксперт.

Свой путь в профессии я начинал в те времена, когда аутопсия занимала центральное место в судебной медицине. Это было уединенное занятие. Образ профессии, вероятно, этому способствовал – долгое время я слышал: «Как вы можете заниматься таким?»; а в глазах собеседников, казалось, читал: «Он, наверное, странный, раз выбрал такое дело».

Насколько преступление вызывало любопытство, настолько же вскрытие – отвращение.

Тем более что обычные люди не считали оправданным осмотр внутренностей с погружением рук внутрь: в случае насильственной смерти причина чаще всего бывает очевидна – зачем множить насилие над телом?

Потом все изменилось.

Внезапно у дверей службы судебной медицины стали толпиться люди, чувствующие призвание к профессии, и я совсем не понимал, откуда они взялись: со студентами-медиками все понятно («Я с самого детства мечтал стать судмедэкспертом»), но были и юные лицеисты, которые непременно хотели пройти свою наблюдательную стажировку [12] Наблюдательная профессиональная стажировка – обязательная стажировка во французских школах для учеников возраста около 14 лет. Цель этой профориентационной стажировки – дать ученикам возможность проверить, подходит ли им выбранная профессия. – Прим. перев. в отделе судебной медицины. За неимением лучшего объяснения я счел это влиянием сериала «Эксперты», в котором элегантные спецы из криминалистики решают самые сложные головоломки менее чем за час.