Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I
- Название:Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005906373
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I краткое содержание
Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Зная, как работают мастера заплечных дел с Лубянки, Дмитрий Матвеевич сразу стал сотрудничать со следствием и дал все показания, которые от него ожидали. Сознался в шпионской и террористической деятельности; надеясь максимально оттянуть час расплаты, согласился стать внутрикамерным осведомителем. Его подсаживали в камеры к самым важным для НКВД арестантам, дабы эрудированный и разговорчивый Дмитриев побуждал сокамерников «разоружиться» и прекратить запирательство.
Свою стратегию выживания Дмитрий Матвеевич, по-видимому, строил на том, что в какой-то момент его сотрудничество будет оценено должным образом и он получит шанс если не на полное оправдание, то хотя бы на смягчение приговора. План был отнюдь не плох, из ставших ныне известными документов видно, что активной провокаторской деятельностью многие осужденные на смертную казнь не раз отводили от себя смерть. Яркий тому пример – судьба Михаила Ивановича Баранова, начальника Санитарного управления РККА в период с октября 1928 по август 1937 г. После ареста и скоротечного следствия его пять раз включали в расстрельные списки, утверждавшиеся членами Политбюро, но Баранов оставался жив, поскольку оказался весьма результативным внутрикамерным осведомителем (лишь после того, как его в пятый раз приговорили в марте 1938 г. к высшей мере наказания, Баранов был, наконец-таки, расстрелян). Дмитриев, занимая пост начальника УНКВД по Свердловской области, лично дважды сохранял жизнь приговоренному к расстрелу ценному агенту Ельковичу, редактору областной газеты «Колхозный путь», выдавшему более 140 человек. Несмотря на двукратное осуждение на смертную казнь, Дмитриев спасал Ельковичу жизнь и даже распорядился выплачивать ценному агенту деньги, дабы тот мог покупать вещи и продукты питания на воле. По иронии судьбы Елькович пережил своего благодетеля Дмитриева, дождался замены высшей меры наказания тюремным заключением и в конечном счете дожил до реабилитации.
Несмотря на готовность к всемерному сотрудничеству, интерес следователей к Дмитрию Матвеевичу довольно скоро пропал, и уже 7 марта 1939 г. Дмитриев предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР, чей приговор к высшей мере наказания был очевиден и неизбежен. В тот же день Дмитриев был расстрелян.
Чтобы придать этой невеселой картинке законченность, добавим, что в скором времени отправились в руки лубянских «кольщиков» и разоблачители Дмитрия Дмитриева. 9 ноября 1938 г. – менее чем через 5 месяцев – дверь каземата захлопнулась за Ефимом Георгиевичем Евдокимовым, а 30 декабря был снят с должности первый секретарь Свердловского обкома партии Константин Николаевич Валухин. Арестовали его чуть позже, в мае 1939 г. Новый начальник Управления НКВД по Свердловской области Михаил Викторов, так хорошо подсуетившийся со сбором компромата на Дмитриева, тоже не успел состариться на рабочем месте, его арестовали в здании обкома партии 22 января 1939 г. В отличие от Евдокимова и Валухина их ставленник Викторов избежал расстрела, его приговорили к 15 годам лагерей, где он и умер в июле 1950 г.
Хотя в июле 1938 г. Дмитрий Матвеевич уже находился в тюремной камере, газеты уральского региона продолжали публиковать заметки, в которых сообщалось, что в Москве работает его общественная приемная, в которой он как депутата Верховного Совета 1-го созыва принимает своих избирателей. Так что жители Свердловска могли при острой необходимости приехать в Москву и попытаться встретиться со своим избранником… Такой вот казус!
Отдел уголовного розыска (ОУР) входил в состав Управления Рабоче-Крестьянской милиции (УРКМ), которое в свою очередь входило в состав Управления НКВД по Свердловской области. Поэтому полное наименование этого подразделения, учитывая иррациональную тягу коммунистических руководителей ко всякого рода аббревиатурам, выглядело на редкость зубодробительно и непроизносимо: ОУР УРКМ УНКВД по Свердловской области. Госбезопасность и милиция действовали максимально автономно – эти службы имели разные служебные помещения, недоступные для чужих сотрудников, разные архивы, подразделения материально-технического обеспечения; подследственные госбезопасности и милиции содержались в различных тюрьмах, сотрудники этих управлений проживали в различных общежитиях и обучались в различных школах. Даже продуктовые распределители и колхозы, поставлявшие в них продукты, были различными. Руководителем областного Управления НКВД всегда назначался сотрудник госбезопасности и начальник УРКМ являлся его заместителем, точнее, одним из заместителей (не первым!). Милиция до известной степени была нелюбимой падчерицей Управления НКВД, что не отменяет, однако, факта широкой вовлеченности милиционеров в репрессивную политику во времена «Большого террора». Сотрудники милиции привлекались к проведению массовых казней, более того, известны даже случаи, когда с целью скорейшего сокрытия следов массовых расправ в помощь сотрудникам госбезопасности и милиции привлекали пожарных.
Речь, впрочем, сейчас идет не о массовых казнях и не о «Большом терроре». Данные темы, безусловно, чрезвычайно интересны сами по себе, но в формате настоящей книги это всего лишь исторический фон. Для правильного понимания последующих перипетий сюжета гораздо важнее разобраться в том, как работала следственная «кухня» советского НКВД, и почему совершенно адекватные и разумные люди, попав в руки мастеров допросных дел, вдруг начинали оговаривать как самих себя, так и своих друзей, причем зачастую это делали не только на допросах, но и в залах судов и трибуналов.
Первое и самое очевидное, что приходит на ум в этой связи – подобного рода оговоры вырывали из уст невиновных жесточайшими побоями. Отчасти эта догадка верна. Политбюро ЦК ВКП (б) в 1937 г. официально допустило – хотя и негласно – применение мер физического воздействия к арестованным.
Причём пытку не следует понимать как брутальное избиение; лишение сна, пищи, содержание узника в неотапливаемой камере способны причинять страдания ничуть не меньшие, чем побои. Товарищ Дмитриев, разумеется, знал все тонкости своего непростого и специфичного ремесла, вникал во все детали оперативной, следственной и кадровой работы. Ответственного отношения к делу требовал и от подчиненных.

Фрагменты нескольких зарисовок Д. С. Балдаева, посвященных допросам и пыткам в органах охраны правопорядка сталинской поры. Ветеран советского МВД, полковник милиции Данциг Балдаев начинал свою карьеру в органах внутренних дел в 1948 г. в Ленинграде. Сначала он был пожарным, затем – тюремным контролёром, после окончания школы милиции попал в уголовный розыск. Балдаеву довелось общаться с теми самыми офицерами ленинградской комендатуры МГБ, что были причастны к репрессиям 1930-х гг. (Август Беккер, Георгий Жёмов и др.). Потрясенный их рассказами о методах ведения следствия, пыток и казней, Балдаев принялся рисовать миниатюры, каждая из которых основывалась на каком-то реальном эпизоде. Уже после распада Советского Союза более 300 зарисовок Балдаева были изданы как в России, так и за рубежом. Автор настоятельно рекомендует ознакомиться как с самими рисунками Данцига Сергеевича, так и его пояснениями к ним – более выразительную характеристику той эпохи сложно представить…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: