Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I
- Название:Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005906373
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Ракитин - Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I краткое содержание
Уральский Монстр. Хроника разоблачения самого таинственного серийного убийцы Советского Союза. Книга I - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Хорошенько избитый к тому времени подследственный слушал эти россказни, разинув рот. Полностью дезориентированный, запуганный, шокированный тяжестью обвинений, несчастный арестант воспринимал советы внутрикамерного агента как изреченную истину в последней инстанции. И когда провокатор ему советовал придумать достоверный рассказ, такой, чтобы следователь поверил, то объект «разработки» действительно начинал такой рассказ сочинять.
Бытует представление, согласно которому в сталинское время существовали две специализации следователей – одни назывались «кольщиками», потому что «кололи» арестантов во время интенсивных допросов посредством пыток и унижений, а другие – «писатели», поскольку, владея хорошим литературным языком и имея живое воображение, могли придумывать правдоподобные сюжеты выдуманных преступлений. Это деление на «кольщиков» и «писателей» очень сильно смахивает на домыслы литераторов, весьма далеких от реальной следственной кухни советского НКВД. В региональных управлениях (краевых, областных, автономных республик) никаких следователей-«писателей» не существовало. Просто потому, что следственные подразделения в этих управлениях не справлялись с загрузкой и следствие вели оперативные сотрудники.
Ужас террора 1930-х гг. заключается в том, что люди, попавшие в лапы НКВД, не просто становились жертвами некоей абстрактной неведомой и неуправляемой силы, а целенаправленно оговаривали себя сами. Они выдумывали правдоподобные обвинения, и если эти выдумки не устраивали следователя, то они изобретали другие, более правдоподобные, и так продолжалось до тех пор, пока следователь не приходил к выводу, что придумано достаточно. Этот психологический аспект массового террора, в отличие от экономического или политического, пока еще не изучен должным образом историками и психологами.
Пусть только читатель вдумается на секунду в чудовищность сценария: перед разумными, адекватными, весьма неглупыми людьми ставилась задача: «Оговори себя так, чтобы я поверил», – и эти люди истово, со всей готовностью и фантазией принимались выдумывать повстанческие организации, диверсионные ячейки, теракты на транспорте и промышленных объектах, планы биологической войны… Вся эта фантасмагорическая ересь заносилась в протоколы, и обвиняемые подписывались под каждой страницей… Такое поведение жертвы кажется абсурдным. Но именно так технология самооговоров и последующих убийств и работала.
Итак, резюмируем сказанное (вряд ли современному читателю так легко это понять): арестанты наговаривали на себя сами просто в силу того, что их умело ломали на первых допросах, а внутрикамерная агентура развивала первоначальный успех следователя. Описанная технология прекрасно решала стоявшие перед следственным аппаратом задачи! Если кто-то всерьез думает, что с ним такая проделка не удалась бы, то… не надо зарекаться от сумы и от тюрьмы!
Чтобы дать читателю наглядное представление о том, как работала описанная выше технология, можно привести замечательный пример, сославшись на следствие по делу Михаила Андреевича Павлова, начальника Пермского отделения железной дороги имени Лазаря Кагановича. Подопечные Дмитрия Дмитриева арестовали его в начале 1938 г. (Пермь тогда входила в состав Свердловской области), и Павлов очень скоро оговорил самого себя и некоторых из своих товарищей, кстати, без всяких побоев и пыток! Но случилось чудо – после ареста Дмитриева в конце июня 1938 г. в Москве следователь, работавший с Павловым, сам отправился под суд. Дело Павлова было пересмотрено и в конечном счете расстрельный приговор оказался отменён. Приведем всего две цитаты, в которых одно и то же следствие описано с разных точек зрения – следователя и обвиняемого. Они настолько красноречивы, что комментировать их попросту незачем.
Итак, показания следователя после ареста: «Для того чтобы Павлов дал показания, мы поместили его в камеру №13… к Корчагину и Тихонову, которые Павлова быстро обработали. При приходе на допрос Павлов советовался со мной, как начинать давать показания, что, собственно говоря, нужно писать, и просил моей помощи. В процессе ведения следствия… я уговорил Павлова дать дополнительные показания. На что Павлов согласился, сказав: «Раз следствию нужно, я не возражаю»… Я вызвал Павлова и предложил ему дать нужные Габову показания и чтобы он подтвердил свои показания на очной ставке с Суетиным. Павлов согласился, сказав: «Раз сказал «а», нужно сказать «б»»».
Теперь рассказ о том же самом обвиняемого: «Корчагин и Тихонов мне доказывали, что у меня другого пути нет, как только давать показания, хотя и выдуманные, указав вербовщика и якобы завербованных мною лиц (…). Кроме того, Тихонов, учившийся в школе красной профессуры, политически развитый, доказывал, что сейчас существует особая политика по борьбе с действительными врагами народа и что наши показания в деле борьбы с действительными врагами будут играть решающее значение, а нас направят куда-нибудь на работу, а действительных врагов будут уничтожать.» 2 2 Обе приведенные цитаты взяты из книги «Сталинизм в советской провинции: 1937—1938 гг. Массовая операция на основе приказа №00447». Сборник статей. М.: Российская политическая энциклопедия; Германский исторический институт в Москве, 2009 г., стр.192—193. Автор считает необходимым пояснить, что указанная книга представляет собой обширный труд объёмом более 900 страниц, насыщенный уникальными архивными материалами и статистикой, который надлежит внимательно изучить любому, желающему разобраться в истинных природе и формах сталинских репрессий.
Кстати, внутрикамерная агентура очень часто использовалась для физического воздействия на особо несговорчивого «разрабатываемого». Тогда избиения и разнообразные издевательства могли продолжаться часами без всяких попыток контролёров изолятора остановить бесчинства сокамерников. Так что самим следователям вовсе не было нужды лично марать руки и тратить силы на истязания арестантов – с этим прекрасно могли справиться – не за страх, а за совесть! – казематные сидельцы. Во всех следственных изоляторах Советского Союза с ведома местных органов внутренних дел существовали особые «пресс-хаты», в которых доводились до крайнего изнурения даже самые упорные и непримиримые подследственные. Система «пресс-хат» надолго пережила времена «Большого террора» и в почти неизменном виде просуществовала вплоть до распада Советского Союза. (Кстати, одна из основных целей реформы системы ИТК в послесоветское время заключалась именно в том, чтобы вывести следственные изоляторы и места лишения свободы из подчинения МВД и КГБ и передать их Министерству юстиции, дабы исключить беззакония следственных работников, творимые руками внутрикамерной агентуры.)
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: