И. Я. Ковальчук - Центральный банк РФ как мегарегулятор финансового рынка

Рассмотренные сегменты финансового рынка можно дополнить и рядом других. Так, в ГК РФ есть такие договорные конструкции, как лизинг и факторинг, которые по сути являются финансовыми услугами – такими же, как страхование или ведение банковских счетов 68 68 На этой почве в доктрине уже давно предлагается разделять понятия «финансовый рынок» и «рынок финансовых услуг». Из последних работ на эту тему см.: Татиев А. Р. Соотношение понятий «рынок финансовых услуг» и «финансовый рынок»: теория и практика вопроса // Российская юстиция. 2019. № 8. Справочно-правовая система «КонсультантПлюс». В настоящей работе рынок финансовых услуг понимается как одна из двух «сторон медали» финансового рынка, то есть всякая финансовая услуга приобретается в рамках финансового рынка. Иное, думается, является необоснованным усложнением понятийного аппарата. Так же, как различение финансового рынка, финансовых рынков и финансового сектора. . Лизинг представляет собой сдачу в аренду вещи, специально купленной арендодателем для арендатора, обычно с переходом права собственности на нее по истечении установленного срока, что подчеркивает кредитно-финансовую природу этого договора, а факторинг – это уступка права требования в обмен на единовременную выплату денежной суммы и оказание сопутствующих услуг учета и посредничества 69 69 См.: Гражданское право: Учебник в 4-х т. / Отв. ред. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2020. Т. III. С. 408-409; Т. IV. С. 300-301; Ст. 665, 824 Гражданского кодекса Российской Федерации (ч. 2, от 26 января 1996 г. № 14-ФЗ) // Справочно-правовая система «Гарант». . Факторингом активно занимаются банки – прямо или через дочерние структуры, лизинг же в абсолютном большинстве случаев осуществляется организационно независимыми финансовыми компаниями, но благодаря привлеченному банковскому капиталу 70 70 Эзрох Ю. С. Подходы к оценке конкурентного влияния небанковских субъектов конкуренции на банковскую конкурентную среду России // Финансовая аналитика: проблемы и решения. 2015. № 11 (245). С. 37-54. . В результате, даже лизинговые компании, никак формально не связанные с банками, предлагается считать некредитными финансовыми организациями, подчиняющимися общим для всего финсектора правилам 71 71 См.: Консультативное заключение Суда Евразийского экономического союза от 10 июля 2020 г. № СЕ-2-1/2-20-БК // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс»; Гузнов А. Г. Указ. соч. С. 73-74. . Безусловно, может возникнуть вопрос: а тогда любой объект инвестиций банков и иных профессиональных участников финансовых рынков можно считать частью последнего? Венчурные стартапы? Топливно-энергетические компании? Сервисы по доставке еды? Конечно, нет. Лизинг и факторинг близки «классическим» финансовым рынкам по природе. Однако надо понимать, что куда бы не пошли крупные игроки финсектора, за ним должно продолжать следить зоркое око банковского регулятора, одновременно не подменяя регуляторов других сфер экономики. В результате и с учетом того, что банкам обычно тесно в рамках финансового рынка и они неизбежно «кооперируются» с кем-то извне, ситуацию регулятивного арбитража, то есть извлечения преимуществ, исходя из разноречивого регулирования в разных сферах 72 72 Высоков Д. А. Регулятивный арбитраж на рынке розничного кредитования // Финансы: теория и практика. 2020. № 1. С. 47. , предотвратить невозможно. Она естественна. Как и, скажем, налоговая оптимизация.

Благодаря отдельному, хотя и поверхностному, изучению каждого из финансовых рынков, можно сформулировать их общие черты, обезопасив себя при этом от чрезмерного теоретизирования без опоры на конкретный материал: 1) финсектор завязан на информацию. Она на нем достигает статуса неотъемлемой части любой сделки. Для ее получения требуется постоянно функционирующая инфраструктура. Притом, несмотря на общие контуры, часто неизвестно, какая конкретно информация может существенно изменить параметры соглашения между контрагентами, стать неценовым фактором спроса и предложения 73 73 Применительно к пандемии коронавируса это показано у: Albulescu C. T. COVID-19 and the United States financial markets’ volatility // Finance Research Letters. 2020. No. 38. , поэтому отсутствие должного государственного регулирования может привести к самым разнообразным негативным последствиям – от попрания права клиента на конфиденциальность до паники и цепочки банкротств компаний, зависящих от своих финансовых контрактов. Регулирование здесь освобождает игроков от сомнений по поводу рисков, так как они обязаны подчиниться общеобязательным требованиям; 2) финансовые рынки крайне гибкие и динамичные. Если вы ставите какое-либо ограничение, не сомневайтесь, они смогут его обойти – с помощью регулятивного арбитража, дробления компаний или лоббизма. Если вы не предоставляете легальных форм – что ж, будут действовать без них. В этом суть и сила финансового рынка 74 74 Klemkosky R. C., Wright D. J. Creative flexibility in the financial markets // Business Horizons. 1982. No. 25. P. 100. , позволяющая ему самостоятельно преодолевать некоторые кризисы средней величины. Попытка поставить непреодолимые ограничения никогда не добьется успеха. Однако каждодневный контроль может помочь свести к минимуму особенно «ненравящиеся» эффекты; 3) финсектор идет рука об руку с новыми технологиями. Регулятору нужно постоянно реагировать на их использование, чтобы быть эффективным 75 75 Это не означает, что каждый день появляются новые финтехи. Но как показано у: Abad-Segura E. et al. Financial Technology: Review of Trends, Approaches and Management // Mathematics. 2020. No. 8, с начала XXI века примерно каждые 4-5 лет менялись основные темы исследований на стыке IT и финсектора (например, в 2005-2009 гг. сам по себе Интернет был инновационным финтехом, в 2010-2014 гг. проявляется внимание к искусственному интеллекту и, наконец, в 2014-2019 гг., помимо бума исследования ИИ, становится крайне актуальной тема криптовалют и блокчейна). Отсутствие регулирования технологий, все время попадающих в поле зрения исследователей и банкиров, приводит к формированию «альтернативных», то есть рискованных, не обеспеченных государственными гарантиями, финансов: Gąsiorkiewicz L. et al. Technology-Driven Innovations in Financial Services: The Rise of Alternative Finance // Foundations of Management. 2020. No. 12. P. 137-150. . Несмотря на наличие таких общих черт, каждый финансовый рынок обладает непренебрежимым своеобразием. Однако общий для всех вывод возможен: серьезное государственное вмешательство в рассматриваемые рынки может быть обосновано целым рядом убедительные аргументов, которые в конечном счете сводятся к самой их (далеко не «порочной», совсем наоборот – связующей экономику) природе, а не стечению обстоятельств 2008 или 2020 гг. То, что государства задумались об этом лишь после финансового кризиса, не должно приводить к идее временности вводимых мер. В результате, с таких позиций, баланс между «жесткими» и «мягкими» правилами игры должен быть выдержан скорее в сторону первых 76 76 «Альтернативы качественному регулированию и надзору не существует. Углубление финансового рынка – достойная цель для всех стран, но, подобно городу, финансовая система должна расти устойчиво и планомерно» (Георгиева К. Финансовый сектор в 2020-е годы: создание более всеобъемлющей системы в новом десятилетии. Выступление в Институте международной экономики Питерсона. URL: https://www.imf.org/ru/News/Articles/2020/01/17/sp01172019-the-financial-sector-in-the-2020s ). Такой вывод разделяют не только те, кого можно назвать новыми кейнсианцами. Эндрю Ло, заявляя о том, что регулирования не должно быть много, оно должно быть качественным, и приходя к выводу, что достаточно обеспечить большую прозрачность игроков, открытость информации на финрынке и расследование всех случаев банкротства в специализированном правоохранительном органе, а также повышение уровня образования не только потребителей, но и CEO, тем не менее, допускает возможность «жесткого» вмешательства государства для получения требующейся ему информации: Lo A. W. Op. cit. P. 5-9. Саула Омарова, предлагая перенести центр тяжести дискуссии вокруг финсектора с госрегулирования на идею саморегулирования, подчеркивает, что последнее никогда не сможет заменить некоторых «жестких», но необходимых рамок, задаваемых публичной властью: Omarova S. T. Op. cit. P. 666-671. . Правилен ли этот вывод? Не впадаем ли мы тут в противоречие, скажем, с идеей свободы на валютном рынке? На этот вопрос нельзя ответить абстрактно 77 77 Если попытаться это сделать, то придется просто констатировать, что «правильного» ответа нет, всякое мнение допустимо и на каждый аргумент либерального экономиста найдется контраргумент этатиста, ср. аргументы против происходившего в 1980-ых гг. процесса «освобождения» финрынка от госвмешательства у: Versluysen E. L. Financial deregulation and the globalization of capital markets. Policy, Planning and Research Department working papers № 40. Washington. 1988; и аргументы против начавшегося после кризиса 2007 г. давления на рынок у: Bossone B. and Promisel L. Strengthening Financial Systems in Developing Countries: The Case for Incentives-Based Financial Sector Reforms. Washington, 2012. Причем все обозначенные авторы были привлечены к своим исследованиям Всемирным банком. . Попробуем вновь опереться на конкретику.