Владимир Горохов - Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

На вопрос Анахарсиса: «Каков из себя мудрый человек?», Солон после долгих раздумий ответил:

– Кто такой мудрец, толком не знает никто. Ни один человек не ведает о том, каким он должен быть, как должен выглядеть, каким образом обязан себя вести. Нет на сей счёт ничьих прочных законов и предписаний. Не существует даже общего мнения. Одни полагают, что это разумный хозяин собственной жизни, другие утверждают, то это пастух людей, третьи настаивают на том, что это отшельник, четвёртые, что он не от мира сего и смотрит на всё свысока. Разные мнения на сей счёт высказывают эллины. Однако едва ли не все взрослые мужи об этом часто размышляют. То и дело говорят, спорят, судачат, даже иронизируют в этой связи. Так что не взыщи. Но чтобы тебя не разочаровывать, выскажу собственное суждение по этому вопросу, хотя отвечаю на него с большим затруднением. В самом первом приближении можно так помыслить – мудрый человек, это такой, который не знает усталости и не терпит смирения. Он порою сам не знает, чего он хочет или чего не желает. Это человек бескорыстный для себя. Замечено, что стремление к мудрости связано со стремлением к лучшему. Но, что такое лучшее – это тоже большой вопрос для каждого из нас. Как полагаю, мудрец – это, возможно, тот человек, который может познать, засомневаться, превзойти и преодолеть, прежде всего, самого себя.

– И в хорошем деле, и в плохом? – перебил суждение Солона скифский гость.

– Плохое дело к мудрости не относится. И даже не относится к делу. Мудрое – это доброе, честное, достойное, правильное, особое, совершенное, справедливое. Оно порой может выглядеть самым простым. Мудрое – это часто очевидное, сущее. Но такое очевидное, которое большинство почему-то не видит и не слышит. А то и вовсе не желает видеть и слышать. Мудрость – свойственна немногим. Большинство не понимает мудрости и нередко отвергает её. По непонятным причинам оно ищет чего-то большего, лучшего, а находит – худшее, нелицеприятное и подчиняется ему. Однако, Анахарсис, я не исключаю того, что со временем может появиться и злая мудрость, направленная супротив людей. Подобное тоже нельзя исключать.

Анахарсис странно улыбнулся, его лицо выражало разочарование. Солон, несомненно, заметил это, и также улыбнулся, как бы подчёркивая: «Я же говорил тебе только что о тяготах познания мудрости, а ты не верил мне. Вот тебе начало. А сколько ещё впереди разочарований ожидают тебя».

Мысленно пожалев Анахарсиса, афинянин продолжил размышлять о мудром человеке:

– Что касается мудрого человека, то предположительно, это такой, который живёт простыми и очевидными истинами, видит, в чём смысл жизни, стремится к лучшему, к совершенству. Хотя, что такое совершенство, тоже не совсем ясно. И в этом вопросе нет единства взглядов и полной очевидности даже среди уважаемых мудрствующих мужей. Имей в виду, Анахарсис, что в одних вопросах можно находить мудрые решения, в других – весьма спорные, в третьих – неприемлемые, даже ошибочные. Любой человек далёк от совершенства. Разве что только боги мудры, однако, люди не видят их и божественную мудрость не постигают. А если что-то и постигают, то крайне ограниченно. Видимо, богам не до нас. У них своих проблем хватает. Но многие мудрствующие склонны считать, что мудрости земной не сравниться с мудростью небесной.

– А разве мудрствующие мужи бывали на небесах, что так утверждают?

– Из всех известных мне мужей никто там не был. Не были они так же и в Аиде. Тот, кто туда попал, назад не возвращается. Но не побывать там, это вовсе не значит, не знать, что там происходит, чем там занимаются, и что там ценят. О божественном люди уже немного наслышаны.

– Где искать мудреца, Солон? Как понять, что это мудрец?

– Мудрецов чаще всего ищут среди поэтов, законодателей, правителей, жрецов. Но мудрого человека можно обнаружить и среди ремесленников, корабельщиков, виноделов, пастухов, воинов, купцов и среди путников, идущих по пыльной дороге. Мудрец дремлет в каждом индивиде, но не в каждом он просыпается. Чтобы понять, что тот или другой человек мудрый, надо самому быть немного мудрым.

– Следуют ли мудрым советам сами мудрецы. Всегда ли они почитают мудрость?

– На то она и мудрость, чтобы следовать ей и почитать её. Но строго следовать мудрости не удаётся никому. Ибо одно дело мудрость, иное дело – жизнь.

– Так ты говоришь, что мудрость можно увидеть; я не ослышался? – страстно спросил Анахарсис.

– Увидеть, разумеется, в некоторых проявлениях её можно, но главное – понять. Глаза это не тот орган, которым постигается и достигается мудрость. В этом вопросе предводитель разум и только разум.

– Что есть разум?

– Невероятно сложный вопрос, Анахарсис. В первом приближении под разумом можно понимать исключительную способность человеческого духа, направленную на познание окружающего нас мира. Кроме знания необходимо правильное понимание и объяснение увиденного и услышанного. Разум делает непонятное – понятным, недоступное – доступным, тёмное – светлым. Разум – это важнейшая тайна человеческой жизни, пока малодоступная мне.

Мудрость же есть высшая ступень разума в сочетании с опытом, позволяющая правильно понимать людей и вещи, а также правильно действовать в соответствии с познанным. Я уже говорил, что многие люди ищут мудрость, а мудрость ищет людей. Но найдут ли они друг друга, вот в чём вопрос.

– Мне говорили, что мудрость – это тьма и тайна, – разочарованно произнёс Анахарсис. – Что ты можешь сказать по поводу подобного утверждения, мудрец? Подтвердишь или развеешь его?

– Мне мудрость представляется светом, который пока не осветил надлежащим образом нашу жизнь. Относительно таинственности мудрости, то, пожалуй, в значительной мере соглашусь. Высшая мудрость – это великая тайна, которая познаётся долго, медленно, тяжело. Мудрость никак не желает целиком раскрывать себя. Полагаю так же, что мудрость никогда не является законченной и завершённой. Она, словно бы беспрестанное течение огромной реки.

– Мудрость принадлежит только мудрецам или это всеобщее достояние?

– Мудрость, знания не являются частной собственностью, а, скорее всего, должны принадлежать всем людям. Это всенародное, всечеловеческое, всеобщее достояние, – ответил Солон. – Ими следует делиться со всеми желающими. А нежелающим их необходимо прививать. Правда, египетские жрецы, обладающие многими знаниями, придерживаются иного мнения. Они полагают, что знание есть тайна. А тайна доступна только избранным. Но мы, эллины, придерживаемся другого взгляда, не совпадающего с египетским мнением. Из мудрости и знаний тайны мы не делаем. Всё, что мы знаем, стремимся передать другим, желающим учиться. И более того – побуждаем к учёбе даже тех, у кого нет стремления к знаниям. Знание для эллинов есть величайшее благо. А благо должно быть доступным и открытым для всех.