Владимир Горохов - Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

На следующий день, оправдываясь за свои вчерашние нелицеприятные действия перед афинянами, он произнёс следующее:

– Только теперь я понял, что первая чаша вина дарит наслаждение, вторая – делает пьющего пьяным, а третья – делает его вдобавок ко всему омерзительным и безумным. Вчера я был трижды омерзительным и трижды безумным.

Главкон подошёл к нему и в шутку поздравил с победой:

– Вчера, царевич, ты был истинно первым среди опьяневших. Твоя победа безусловна, великолепна и неподражаема. Она более яркая, нежели победы Феспида и Полиодора вместе взятые. Ты настоящий победитель! Жаль, что тебе не вручили лавровый венок. Но я постараюсь подобное исправить. По приезду в Афины я собственной рукой сделаю его из крапивы и лично одену на твою голову. Можешь не сомневаться и не переживать на сей счёт. К тому же, наконец-то, я увидел тебя в подлинном облике.

Анахарсис промолчал, но основательно задумался над тем, как бы не попасть под чары Диониса, то есть не стать пьяницей. Чтобы этого не произошло, необходимо чаще смотреть на пьяных. Они должны стать наглядным примером того, как не следует подобное делать.

Когда плыли обратно в Афины, Анахарсис вдруг спросил Главкона, какой толщины корабельные доски.

– Тебе-то зачем знать подобное, собрался строить корабль или займёшься распиливанием досок? – рассмеялся тот.

– Я хочу знать, насколько надёжен Солонов корабль.

Главкон улыбнулся и показал ему четыре пальца своей руки.

– Значит, мы плывём на четыре пальца от смерти? – завопил царевич.

Главкон и Солон рассмеялись, а потом объяснили скифу, что Солонов корабль надёжен. И рулевой кибернетик – он опытнейший мастер кораблевождения. Таких редко сыщешь, имеет двадцатилетний опыт мореплавания. Наконец, плывут они не так далеко от берега. В случае опасности можно будет спастись, спокойно доплыв до него.

– Спокойно доплывут те, кто умеет плавать, а я плаваю словно камень – погрузившись в воду, сразу иду ко дну. Гидрофобия у меня! – завопил он.

– Не бойся, Анахарсис, – убеждал его Солон, – мой корабль избороздил многие моря и ни разу не тонул. Двадцать лет он верно и надёжно служит мне и всем тем, кто плавает со мной.

– Знаешь, законодатель, какие корабли самые надёжные?

– Либо длинные – боевые, либо широкие – торговые, – пошутил Солон.

– Нет! – воскликнул Анахарсис. – Самые надёжные те, которые вытащены на берег! Корабли, лежащие на суше! А все остальные для меня угроза.

Все дружно посмеялись над словами скифского царевича. Но было видно, что по какой-то неизвестной всем причине, он стал побаиваться моря и воды. Раньше не так боялся; доплыл же сюда, в Элладу, из далёкой Скифии. Предстояло поработать над тем, чтобы у него подобный страх прошёл и Анахарсис полюбил водные просторы. Ведь это был самый быстрый, самый дешёвый, да и, пожалуй, самый надёжный путь передвижения. А если человек постоянно боится воды, то он прикован прозябать на одном месте. Главкон, как всегда, решил подшутить над царевичем, спросив его:

– Ты что, Анахарсис, пруд любишь больше, нежели море?

– Мой водоём – корыто с водой. На худой конец – пруд, в котором воды по колено, – ответил тот безо всякой иронии.

– Значит, ты моешься только до колен?

– Нет, я моюсь и выше, но при этом не плаваю.

– Как же был прав мой дед, – восхитился Главкон, – который утверждал, что боящийся моря возлюбит пруд, а боящийся пруда – обнимет корыто!

Следует заметить, что афиняне научили Анахарсиса плавать и со временем он делал подобное превосходно и даже полюбил морские водные просторы. Зато он перестал «плавать» в мудрых беседах, спорах, дискуссиях, и благодаря упорству, настойчивости, любви к знаниям, и мощному влиянию Солона, стал одним из самых известных, хоть и весьма противоречивых мудрецов своего времени. Об Анахарсисе и Мисоне знали многие эллины. Их приглашали к себе в гости мудрецы старшего поколения, правители, состоятельные граждане. С ними, особенно с Анахарсисом, было интересно, увлекательно, весело. Как утверждал Фалес: «с Анахарсисом не соскучишься».

Не менее пяти лет находился Анахарсис в Афинах, учась у Солона и у других афинян премудростям жизни и мудрости как таковой. Он многому научился. Солон считал его исключительно талантливым человеком, которому по плечу самые сложные дела. Затем он стал самостоятельно путешествовать по всей Элладе. Побывал несколько раз в родной Скифии, но на долго там не оставался. Вновь возвращался в Элладу. Чаще всего задерживался в Афинах. При этом нередко наведывался в Милет, Эфес, Приену, Дельфы, Линд. Он побывал также в Египте, Финикии и даже как-то его занесло в Вавилон. Но каким бы хорошим и интересным не был окружающий мир, его центром он считал Афины, а центром Афин – Солона. Именно здесь, по его мнению, имела место настоящая человеческая жизнь, и здесь было сосредоточие мудрости. Вот тут-то и располагается современный «Пуп Земли», а если точнее, то «Пуп мудрости».

Одним из самых интереснейших событий в жизни Солона стало его участие в знаменитом пиру в Дельфах, так называемом пиру семи мудрецов. Это событие прочно вошло в сознание древних эллинов как одно из самых сокровенных, знаковых, сильно волнующих многие поколения людей. О нём впоследствии будут вспоминать не одно столетие, о нём будут трепетно размышлять, слагать легенды, предания и сказания. И всё это заслуженно, по праву. Такие события не могут остаться не замеченными.

Однако прежде чем вести речь о знаменитом пире, попробуем разобраться в том, что в действительности представлял собой пир? Чем он собственно являлся для древних эллинов, да и не только для них, ибо среди участников нередко бывали также чужестранцы.

Конечно же, и это известно каждому, пир в первую очередь являлся торжественным собранием людей, с непременным обильным застольем, попойкой, имеющей либо увеселительный характер, либо горестный, поминальный оттенок. Пиры для эллинов – нередкое явление и поводов для них имелось множество. К примеру – приезд дорогих гостей, важные события в семейной, родовой, племенной и государственной жизни. Пиры посвящались божествам, историческим событиям, заключению союзов, договоров, великим людям, победам на Олимпийских, Пифийских и Истмийских играх. Да мало ли ещё чему. Основа пира – это, прежде всего застолье. А стол – есть божественное побуждение, божья сила, алтарь богов, пекущихся о дружбе и гостеприимстве.

Пир – явление глубоко душевное и духовное. Люди собирались, чтобы обсудить важное, поговорить на сокровенные темы, послушать известных гостей или хозяев, поучиться мудрости, увидеть и услышать влиятельных и достойных соплеменников, показать себя, пообщаться и приятно провести время, поделиться радостью, выразить сочувствие, зарядиться положительными эмоциями. Неотъемлемыми атрибутами пиршества были пожелания друг другу здоровья, счастья, удачи, успехов, благополучия, выражение радости или печали. Участники пира обязательно пили добротное вино, которое раскрепощало пирующих, сближало их души, умягчало и увлажняло сердца, делало людей интересными собеседниками, приобщало к активной дискуссии даже совершенно незнакомых застольников.