Владимир Горохов - Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

– Зерно и хлеб, виноград и вино – далеко не одно и то же, – сказал он язвительно. – От одного к другому – нелёгкий путь. Так и ты только на пути к мудрости. Но путь к ней очень долог и труден. Неизвестно, осилишь ли его.

Анахарсис утверждал, что трудностей никаких быть не должно. Главное, что на пир прибыл он первым. Но когда ему сказали, что уже явился еще один такой же, как и он, «мудрец» по имени Эзоп, царевичем овладело полное разочарование. Он невероятно расстроился, ударив себя ладонями по голове. Эзоп в который уже раз упреждает его в важных делах. Безродный Эзоп вновь встаёт на пути царственного Анахарсиса. Какая злая шутка Судьбы.

Когда организаторы пира в своем кругу начали выказывать озабоченность таким положением вещей, дескать, если появится с десяток неприглашённых мнимых мудрецов, то не понятно, что из этого пира выйдет. Какой же это будет пир мудрецов? Как бы он не стал попойкой наглецов. Пифия, после некоторых размышлений, всех успокоила, сказав, что неприглашенных больше не будет. А что касается Эзопа и Анахарсиса, то не так уж и плохо, что они прибыли. Даже интересно, как они поведут себя в этом божественном сообществе мудрствующих. И они могут внести полезную лепту в предстоящее застолье. Во всяком случае, можно согласиться с их присутствием, но главное – не позволять им делать что-нибудь лишнее, а то и кощунственное. Необходимо быть готовыми к их непредсказуемым действиям и мыслям.

После Анахарсиса прибыли Биант, Клеобул, Питтак, Хилон, Фалес. Всех их радостно встречали и приветствовали служители храма. Предложили достойные места для проживания в домах, принадлежащих храму, чего не было предложено Эзопу и Анахарсису. Однако Анахарсис не переживал по этому поводу. Они оба с Эзопом напросились к кому-то из знакомых местных жителей.

Наконец, вечером шестого дня после прибытия Эзопа в Дельфах появился Солон. Его дружно приветствовали не только служители храма, но и все прибывшие на пир, включая Эзопа и Анахарсиса. Эзоп, само собой разумеется, упрекнул Солона за задержку. На что Солон ответил:

– Не следует чрезмерно торопиться, Эзоп, особенно на пиры. Поспешность часто губит нас. Пир только завтра, а я прибыл сегодня. Пиры, всем известно, начинаются не тогда, когда ты прибываешь на них, а тогда, когда назначено хозяевами, как заранее предусмотрено.

Эзоп в ответ буркнул что-то непонятное и ушел восвояси, поскольку Солон дал понять, что ему сейчас не до него.

Всем прибывшим, включая Эзопа и Анахарсиса, было предложено явиться к храму в назначенное время. Причем в одеждах, которые соответствуют этому событию. Где будет происходить пир и как он будет свершаться, никто из прибывших гостей не знал. То ли он состоится в самом храме, то ли перед входом в храм, то ли на площадке рядом со священным домом Аполлона.

О предстоящем пире, несмотря на то, что он готовился скрытно, знали едва ли не все жители Локриды. Конечно же, многие мечтали и не только мечтали, но и стремились воочию увидеть всю мудрость Эллады, прибывшую сюда. Ну, хотя бы издали. Все жители Дельф и их окрестностей надеялись, что мудрецы помогут им справиться с трудностями и бедами, которые постигли их в последнее время.

На следующий день в назначенный час мудрецы своевременно один за другим стали подходить к храму. Здесь их торжественно приветствовали представитель Амфиктионии Элладий и настоятель храма Аполлона – Тимон. Встречающие дорогих гостей сказали, что предстоящий пир столь значим и столь весом, что даже они сами, не входят в список избранных приглашённых на него. После тёплых приветствий и непродолжительного разговора хозяева попросили гостей пройти на площадку, находящуюся рядом с храмом на солнечной стороне.

Ближе к полудню шестеро приглашенных и двое неприглашенных мужей, одетые в белые одежды, напряжённо стояли на площадке в ожидании дальнейших событий. Правда, Эзоп вопреки всему и всем оделся в чёрное одеяние, как будто-бы не радовался предстоящему событию или почитал черный цвет за праздничный. А может он не считал себя мудрецом? Вернее сказать, он явился к храму в том же одеянии, в котором прибыл в Локриду. Что делать, раз белого не нашлось. В конце концов, мудрость заключается не в одеждах. Но никто не придал сему факту существенного значения. У всех создавалось такое впечатление, что сочинитель басен, совершенно не знал, куда себя деть и чем бы заняться. И видимо, чтобы скоротать время и держать всех во внимании к своей особе, он задал афинскому мудрецу явно провокационный, а то и, можно сказать, кощунственный вопрос:

– Солон, вот многие почитают тебя за мудрейшего из всех нас. Если это действительно так, то ответь мне на простой вопрос: «Почему в храме Аполлона пророчествует женщина, но не муж? Чтобы сие значило?»

– Эзоп, мудрейшим является Аполлон и, соответственно, дельфийский оракул, – незамедлительно ответил афинянин. – Вот и обратись к нему с подобным вопросом. Там ты получишь исчерпывающий, а главное достоверный ответ. Почему я, должен отвечать тебе на такие вопросы? Я ведь не сын Зевса и Лето! И даже не его жрец.

Эзоп хитростно прищурил глаза, хихикнул, шмыгнул носом и важно поведал:

– Но ты ведь жрец мудрости, а это не менее значимо, нежели жрец храма. К тому же, я не думаю, что оракул даст удовлетворяющее меня возвещение. Ведь оракул и есть женщина.

– Это как сказать. Не забывай, ответы пилигримам дают жрецы.

– Но, по веленью Пифии!

– По чьему велению, доподлинно нам неизвестно. Я, например, получал несколько оракулов. Но слов жрицы не слышал ни разу. Слышал её вопли, стенания, оханья, вздохи. Но ответы давали мужи-жрецы.

– А может Пифией удобно прикрываться другим людям, неизвестным нам, и всё сваливать на неё? – упорствовал сочинитель басен.

– Как знать, как знать, Эзоп. Трудно распознать Пифию. К тому же, никто, ничего, ни на кого не сваливает. Я об этом ничего не слышал и ничего об этом не знаю. Жрице, храму и Летоиду достаётся вся пророческая слава. Причём – вполне заслуженная. И прими к сведению, любезный сочинитель – невеста Аполлона утверждает не то, что удовлетворяет пилигримов, а то, что соответствует действительному положению вещей. Её устами глаголит сама Истина. Это высшая истина! Высокая божественная правда! Во всяком случае, из тех, которыми мы располагаем на сегодняшний день. Или у тебя в наличии более значимые истины?

– Выше всякой истины бывает ещё одна, самая высокая истина, выше которой будет ещё несколько иных, – захихикал Эзоп.

– Позволь, позволь, так ты хочешь сказать, что высшей истины не существует? – вмешался в разговор возмутившийся Анахарсис.

– Почему же – существует! – тут же возразил сочинитель басен. – Однако, смотря для кого и смотря какая истина. Для одних истина – в безднах Вселенной, для других – в могиле, для третьих – в чаше вина или в чечевичной похлёбке.