А. Сергеева - Научно-практический комментарий решений Европейского Суда по правам человека по жалобам граждан Российской Федерации

Суд учел, что Федеральный закон «О борьбе с терроризмом», действовавший в период описываемых событий, разрешал в ходе антитеррористических мероприятий применять как оружие, так и иные материально-технические средства. Сопоставив его нормы с Основными принципами применения силы и огнестрельного оружия сотрудниками правоохранительных органов, утвержденными конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в 1990 г., он обратил внимание на то, что этот документ возлагает на государство обязанность минимизировать риск нанесения ущерба посторонним лицам. Суд не смог оценить доводы властей относительно реальности угрозы взрыва здания, поскольку документы, содержащие эти сведения, были уничтожены, и это обстоятельство российскими властями не оспаривалось. В то же время, неразглашение состава газа, примененного во время спасательной операции, суд признал законным, а сам газ отнес в большей степени к «несмертоносному оружию, временно выводящему из строя». Исходя из этого, суд отошел от стандарта «абсолютной необходимости», на основании которого в его прецедентной практике обычно оценивается законность и обоснованность применения таких средств, которые с высокой степенью неизбежности могут влечь за собой летальный исход. При этом он признал, что использование газа ускорило освобождение заложников.

Существенное внимание суд уделил не столько штурму, сколько событиям, имевшим место после его завершения, когда ситуация вокруг театрального центра находилась под контролем правоохранительных органов и спецслужб. Он отметил, что эвакуация заложников не была спонтанной и первоначально подчинялась плану, но он был несовершенным (в частности, не предусматривал сортировки пострадавших в зависимости от характера полученных травм). Поэтому большинство заложников оставалось без медицинской помощи более часа. В этой связи государство не выполнило обязанности, установленные ст. 2 ЕКПЧ, не предприняв всех мер по спасению жизней людей.

В отношении эффективности проведенного расследования суд сформулировал позицию, в соответствии с которой признал оперативно проведенным расследование обстоятельств самого захвата заложников, но не смог сделать аналогичный вывод относительно установления всех обстоятельств их спасения.

Решение суда: Суд признал нарушение ст. 2 ЕКПЧ по двум позициям: неадекватное проведение спасательной операции и неспособность проведения эффективного расследования. Относительно использования газа суд пришел к выводу, что ст. 2 ЕКПЧ не нарушена. Заявителям были присуждены компенсации в интервале от 8 до 40 тыс. евро.

Позитивные и негативные последствия принятия решения: бесспорно, постановление суда подвело итог длительной дискуссии относительно правомерности применения усыпляющего газа при освобождении заложников и законности сохранения информации о его составе в тайне. В целом (и суд это подчеркнул) при проведении антитеррористических мероприятий отход от общепринятых стандартов не только возможен, но и часто имеет место, поскольку террористическая деятельность многогранна, и хорошо подготовленные террористические акты почти всегда становятся неожиданными для властей. Кроме того, во всех государствах мира спецслужбы засекречивают сведения о применяемых средствах в интересах национальной безопасности, и это является справедливым, поскольку обеспечивает защищенность общества.

Однозначно положительным можно признать то обстоятельство, что после вынесения постановления суда антитеррористический правовой инструментарий в России подвергся значительному усовершенствованию. В том числе, принципы антитеррористической защищенности, внедряемые в современный период, способствуют предупреждению преступлений террористического характера. Изменился и механизм оповещения о таких событиях; разработаны способы реагирования при наличии различных уровней опасности.

Негативным последствием можно назвать – на фоне признания большей части действий государственных органов обоснованными – сохранение несовершенного механизма выплаты компенсаций жертвам террористических актов (хотя нормы действующего Федерального закона «О противодействии терроризму» его устанавливают, на практике возникают определенные трудности, особенно в периферийных регионах). Поскольку терроризм – одна из самых опасных угроз общественной безопасности, все способы реагирования на эту деятельность должны использоваться в адекватном объеме.

Постановление от 22.12.2015 по делу «Лыкова против Российской Федерации» (жалоба № 68736/11) 34 34 Европейский Суд по правам человека (Третья секция). Дело «Лыкова (Lykova) против Российской Федерации» (жалоба № 68736/1109): постановление Суда, Страсбург, 22 декабря 2015 г. [электронный ресурс]. – URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=ARB&n=461512#08226551982214183 (дата обращения: 19.05.2019).

Обстоятельства дела: заявительница обжаловала нарушение ст. 2 ЕКПЧ в связи с гибелью ее сына во время нахождения в отделе милиции в качестве задержанного. Сын заявительницы вместе со своим знакомым был доставлен в отдел в рамках проведения мероприятий по раскрытию краж, совершенных на территории обслуживания. Со слов второго задержанного, их обоих избивали, заставляя признаться в их совершении. Сын заявительницы согласился признаться в краже, совершенной за два года до описываемых событий. Как стало известно позже, написав признание, он выбросился из окна пятого этажа. Уголовное дело было впоследствии прекращено. По инициативе родственников сына заявительницы было написано заявление о возбуждении уголовного дела, поскольку во время осмотра его тела они обнаружили множественные повреждения. Кроме того, никакой информации о его задержании и последующих событиях они не имели.

Позиция суда: Суд признал жалобу приемлемой. Основным аргументом представителей российских властей был довод о том, что молодые люди явились в отдел милиции добровольно (их встретили на улице двое сотрудников и предложили проехать с ними, они не возражали), а в дальнейшем сын заявительницы неожиданно совершил действия, приведшие к его гибели. В связи с этим проводилась процессуальная проверка, в результате которой в возбуждении уголовного дела было отказано, поскольку следователь пришел к выводу о том, что действия сотрудников милиции соответствовали законодательству, знакомый погибшего, который задерживался вместе с ним, не подтвердил версию об избиениях, а иные лица дали показания о том, что погибший высказывал намерение совершить суицид, если его задержат за преступления, которые он неоднократно совершал, испытывая материальные трудности. Заявительница в течение трех лет обжаловала процессуальные решения органов предварительного расследования, но безрезультатно.