Евгений Суханов - Вещное право

Следовательно, какие-либо единые «стандарты» здесь отсутствуют – вещные права складываются и развиваются под влиянием особенностей исторического развития и экономических потребностей конкретного правопорядка. Не случайно появляющиеся в современной литературе предложения о формировании в рамках Европейского союза единого «европейского вещного права» путем определенной унификации континентальных вещных прав и английских estate [91] См.: Ramaekers E. European Union Property Law. Cambridge, Antwerpen, Portland: Intersentia, 2013. встречают серьезные возражения относительно возможности их принципиального неприятия национальными правопорядками [92] См. рецензию на указанную работу проф. М. Бринкмана: Zeitschrift fiir Europa-isches Privatrecht. 2016. № 2. S. 559–560. .

В российском гражданском праве в силу известных исторических причин появились искусственно созданные для нужд плановой экономики права оперативного управления и хозяйственного ведения, которые хотя и объявлены законом вещными (п. 1 ст. 216 ГК РФ), в действительности не соответствуют ни существу, ни признакам ограниченных вещных прав. Назначение названных прав – не экономически необходимое участие одних собственников в использовании недвижимого имущества (земельных участков), принадлежащего другим собственникам, а осуществление государством (публичным собственником) принадлежащих ему прав на имущество (за исключением земельных участков). Такие «квазивещные» имущественные права составляют одну из особенностей отечественного правопорядка. Вместе с тем ряд известных ограниченных вещных прав оказался либо невостребованным из-за неразвитости оборота недвижимости (например, право застройки), либо попросту забытым в этом качестве (например, преимущественное право покупки [93] Подробнее об этом см.: Емелькина И.А. Вещное преимущественное право покупки недвижимости // Вестник гражданского права. 2010. № 3. ), а вещная природа залогового права, ставшего способом обеспечения исполнения обязательств, обычно подвергается сомнению. Зато в качестве вещных теперь нередко рассматривают права арендаторов (нанимателей) недвижимых вещей.

Кроме того, перечень ограниченных вещных прав содержится не только в Гражданском кодексе (ст. 216), но также в Земельном и в Жилищном кодексах и во вводных законах к ним, причем далеко не всегда те или иные имущественные права прямо квалифицированы в этих специальных кодифицированных актах в качестве вещных. Это свидетельствует о юридической неряшливости отечественного законодателя, в силу которой иногда возникают несоответствия между нормами отдельных законодательных актов.

Вместе с тем в действующем российском законодательстве перечень ограниченных вещных прав в целом все равно остается прямо предусмотренным только федеральными законами (хотя и не единственной нормой какого-либо одного из них), причем эти последние нигде не предусматривают возможности создания «иных вещных прав». По справедливому замечанию А. Ваке, со времен римского права допускается существование «непоименованных» («безымянных») контрактов, но невозможно появление «непоименованных вещных прав» [94] Wacke A. Zum numerus clausus der Sachenrechte als Begrenzung der Privatautonomie. S. 750. . Поэтому принцип numerus clausus вещных прав следует признать действующим и в отечественном гражданском праве.

Все ограниченные вещные права в свою очередь традиционно разделяются на три группы:

1) права пользования чужими вещами (Nutzungsrechte ), классическим и наиболее распространенным примером которых являются сервитуты;

2) права на приобретение чужой вещи (Erwerbsrechte ), к которым, в частности, относят преимущественное право покупки;

3) права на получение известной ценности за счет чужой вещи ( Verwertungsrechte), например, залоговое право и «вещные обременения» [95] Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 207–208 и ел.; BaurF, BaurJ.E, Stumer R. Sachenrecht. 18. Aufl. S. 27–29; PruttingH. Sachenrecht. Ein Studienbuch. 35. Aufl. Munchen, 2014. S. 7–8. .

Две последние группы теперь нередко объединяют в общую группу, чаще именуемую обеспечительными правами (Sicherungsrechte) [96] См., например: Eccher В., SchurrFA., Christandl G. Handbuch italienisches Zivilrecht. Wien, 2009. S. 433; Rey H. Die Grundlagen des Sachenrechts und das Eigentum. Dritte AufL Grundriss des schweizerischen Sachenrechts. Band I. Bern, 2007. S. 64. .

В российском гражданском праве как перечень ограниченных вещных прав, так и их систематизация пока во многом не совпадают с традиционными, классическими воззрениями. Из трех названных групп ограниченных вещных прав отечественному правопорядку пока бесспорно известна лишь первая. Поэтому систематизация таких прав пока может проводиться только внутри этой группы и по иным, нежели классические, принципам. Ее основным критерием становится не содержание, а объекты вещных прав. Ведь именно по этому признаку обособляются права хозяйственного ведения и оперативного управления, которые могут иметь объектом имущество, находящееся главным образом в публичной собственности, но только не в виде земельных участков, а в основном в виде имущественных комплексов – предприятий и учреждений. Напротив, права пожизненного наследуемого владения и постоянного бессрочного пользования могут иметь объектом только земельные участки, притом находящиеся в государственной (публичной) собственности. Некоторые вещные права могут существовать только в отношении жилых помещений. Что касается права залога, то его основная особенность с этой точки зрения заключается в том, что его объектом могут стать не только недвижимые, но и движимые вещи и даже имущественные права, что исключается для других ограниченных вещных прав.

В результате по указанному основанию можно выделить ограниченные вещные права:

1) по использованию чужих земельных участков (главным образом находящихся в публичной, а не в частной собственности);

2) по использованию чужих жилых помещений;

3) права на хозяйствование с имущественным комплексом собственника (хозяйственное ведение и оперативное управление);

4) «обеспечительные права» – залог и удержание, вещная природа которых обычно оспаривается [97] Вместе с тем вещный характер право залогодержателя и ретентора постепенно получает и в современной отечественной литературе. В частности эту позицию теперь разделяет такой авторитетный исследователь обязательственного права, как С.В. Сарбаш (см.: Сарбаьи С.В. Элементарная догматика обязательств: Учеб, пособие. М.: Статут, 2016. С. 8). ;

5) преимущественное «право приобретения» (покупки) недвижимой вещи (или доли в праве собственности на нее).

Особого рассмотрения заслуживают предложения о признании в российском гражданском праве самостоятельного вещного права владения [98] См., например: Коновалов А.В. Владение и владельческая защита в гражданском праве. 2-е изд. СПб., 2002. С. 17 и ел. . Как известно, в римском праве гражданско-правовой защите подлежало всякое, в том числе и фактическое (беститульное) владение вещью (possessio ). Однако владение предполагало не только фактическое господство над вещью, но и субъективный элемент – отношение владельца к вещи как к своей ( animus possessions ) или намерение присвоить ее. С этой позиции оно противопоставлялось «держанию» ( detentio ), при котором такое намерение отсутствовало даже при наличии титула (например, у владельца вещи по договору с ее собственником), а «держатели» (арендаторы, хранители, залогодержатели и т. д.) не пользовались владельческой защитой.