Джерри Спенс - Настольная книга адвоката: искусство защиты в суде

И вот теперь осведомителю (назовем его Арнольдом Макгиннисом) приходится давать показания против нас. Он подробно рассказал о том, что обвиняемый якобы признался ему в преступлении, когда они сидели в одной камере. Наш перекрестный допрос будет обычным агрессивным допросом атакующего адвоката защиты, и звучать это будет примерно так:

«Вы договорились с прокурором о сделке, так?» – «Нет». – «Он сказал, что поможет вам, это правда?» – «Нет». – «Я вижу, что вас посадили за мошенничество». (Это следует произнести, глядя в дело свидетеля.) – «Да». – «Вы утверждаете, что вы честный человек?» – «Да». – «Разве честный человек может быть мошенником?» – «Меня подставили, а дело было сфабриковано». – «Вы умеете врать, не правда ли?» – «Я не вру». – «Вы ведь лгали и раньше? Расскажите присяжным, что такое ложь». – «Они знают, что такое ложь». – «Нет, я хочу, чтобы вы им сказали». – «Это когда говоришь неправду». – «Вы профессиональный врун, не так ли? Именно за это вы сидите в тюрьме, это правда?» – «Я не врун». – «Вы можете ответить на мой вопрос: вы профессиональный врун? Именно за это вы сидите в тюрьме, не правда ли?» – «Я не профессиональный врун». – «Когда вы встречались с прокурором?» – «Не знаю». – «Не знаете даже этого?» – «Нет». – «Вас возили к нему в офис?» – «Нет, он приезжал, чтобы встретиться со мной». – «С ним была пара полицейских, правильно?» – «Только один». – «И он сказал, чтобы вы дали показания, не так ли?» – «Это я ему сказал». – «Вы говорили, что не заключали сделку. Но вы же ожидали что-то в обмен на ваше сотрудничество?» – «Нет». – «Вы сейчас лжете, не так ли?» – «Нет». – «Есть ли способ определить, когда вы лжете, а когда нет? Я хочу сказать, может быть, вы как-то по-особенному кривите рот, когда говорите правду?»

Такой тип допроса может продолжаться бесконечно в подобной враждебной манере. Тюрьмы забиты заключенными, чьи адвокаты вели перекрестный допрос в этом строгом, агрессивном стиле, хлеща неприязненными словами, оскалив зубы и демонстрируя готовность чуть ли не физически напасть на свидетеля.

Мы должны помнить, что присяжные – такие же люди, как и мы. Они тоже не любят лжецов и обманщиков. Но когда мы начинаем грубить и запугивать свидетеля, загнанного на место для дачи показаний, отношение присяжных может постепенно измениться так, что они не будут верить свидетелю и отрицательно отнесутся к адвокату.

Не важно, насколько низкое положение в обществе мы занимаем, насколько бедны и одиноки, насколько нас не любят, – мы стремимся занять более высокое положение. Сочувственный перекрестный допрос осведомителя может оказаться более эффективным и должен звучать следующим образом:

«Мистер Макгиннис, вы оказались в очень сложном положении».

Свидетель смотрит недоумевающе.

«Я хочу сказать, что вам грозит двадцатилетнее заключение в тюрьме».

Свидетель пожимает плечами.

«Не хочу ставить вас в неудобное положение, но это не первый ваш срок, не так ли?» – «Да». – «Но сидеть в тюрьме не слишком приятно, правильно?» – «Могло быть и хуже». – «Каково это – сидеть в тюрьме?» (Здесь используем открытый вопрос. Ответ на него не может нам повредить, отказ говорить искренне будет означать, что свидетель хочет что-то скрыть.) – «Что вы имеете в виду?» – «Ну, как уже говорилось, мистер Макгиннис, вам грозят двадцать лет заключения. Помогите присяжным понять, что такое один день в тюрьме». – «Не знаю». – «Вы уже провели там много дней, не так ли?» – «Да». – «На что похож один день в заключении?» (Заинтересованная нотка в нашем голосе.) – «На любой другой день». (Здесь мы может направлять допрос с того момента, когда он утром встает с нар, с постели без простыней, когда холодная тюрьма наполняется звуками открывающихся и захлопывающихся стальных дверей. Внутри никогда не гаснет свет – даже ночью, поэтому нельзя сказать, день сейчас или ночь. Построение, проверка, завтрак из остывшей вязкой баланды, долго тянущиеся часы ничегонеделания и одиночества, короткая прогулка во внутреннем дворике – и так постоянно, день за днем.) – «Один день в тюрьме – это один день в аду, не правда ли?» – «К ней привыкаешь». – «А вам грозит семь тысяч триста таких дней, пока вы не выйдете на свободу и сможете чем-то заняться, это правда?» – «Мне дали двадцать лет». – «Вы женаты?» – «Да». – «Арнольд, как долго вы не видели свою жену»? – «Иногда она приходит на свидание». – «Как давно вы не держали ее за руку?» – «Не знаю». – «Больше года, не так ли?» – «Наверное. Я никогда об этом не задумывался». – «Вы любите свою жену?» – «Конечно». – «А она вас?» – «Да, наверное». – «Она хорошо к вам относилась?» – «Да». – «В заключении некому о вас позаботиться, не так ли?» – «У меня есть друзья». – «Нежные, любящие люди, как ваша жена?»

Молчание.

«Как я понимаю, у вас есть дети?» – «Да». – «Вы гордитесь ими?» – «Да, конечно». – «Арнольд, когда в последний раз вы видели своих детей?» – «Не знаю». – «Они не приходят на свидание?» – «Нет». – «Вы скучаете о них?» – «Да». – «И знаете, что они растут без отца?» – «Да». – «Наверное, в тюрьме страшно и одиноко?»

Он не отвечает. Опустив голову, смотрит на руки.

Допрос продолжается, затрагивая факты, которые мы узнали, просто поменявшись ролями со свидетелем. В конце концов кошмар жизни в заключении становится реальным для всех, кто слушает допрос, – а присяжные его слушают. Наверное, последним вопросом мог бы стать такой: «Похоже, Арнольд, вы сделаете или скажете все, только чтобы выбраться из этого ада». – «Нет». – «Вам станет легче, если мы скажем, что понимаем, почему вы готовы оболгать невинного человека?»

(Следует возражение, поддержанное судом.)

«Ничего, Арнольд. Мой клиент Джо Лу вас понимает».

Открытые вопросывперекрестномдопросе.Наводящие вопросы наверняка родились на перекрестных допросах. Все мы знаем старую поговорку: на перекрестном допросе никогда не задавайте вопроса, на который не знаете ответа. Застрахуйтесь от поражения, все время управляя допросом. Но если остановиться и задуматься, то скоро можно найти много ситуаций, в которых требуются открытые вопросы. Мне нужно, чтобы свидетель-эксперт объяснил значение медицинского термина: «Доктор, когда вы говорите о правом предсердии, что вы имеете в виду?» На перекрестном допросе мне нужно, чтобы он показал: эти два пугающих, туманных слова означают простую вещь, понятную каждому человеку. Если эксперт говорит об атеросклерозе, мы просим рассказать, что это значит на обычном человеческом языке. Оказывается, это означает, что жировые отложения, которые называются «бляшками», накапливаются на внутренних стенках коронарных артерий, снабжающих сердце кровью, в результате чего кровеносные сосуды сужаются, ограничивая поток крови и увеличивая риск сердечного приступа.