Юрий Феофанов - Сто процентов закона

Ни брата убитого хулиганами, ни автора повести, ни редактора местной газеты я не хочу, да и не рискну обвинить в сознательном непочтении к закону. Это было бы большой неправдой. Но ведь истиной является и то, что они, тем не менее, в запальчивости, творческой увлеченности или в сообщении об успешной операции работников милиции все же забыли об элементарном уважении к закону. Глубокого, даже не побоюсь сказать, святого к нему уважения.

Честный человек, как известно, видя чужую вещь, не задумывается о статьях уголовного кодекса и не на основе их анализа приходит к выводу — не брать. Нет. У честного человека где-то в подсознании срабатывает «нравственно-автоматическое устройство», и он без всяких колебаний проходит мимо чужого. Вот такое бы «устройство» для всех случаев жизни, когда человек сталкивается с законом! Увы, этого пока нет, хотя к этому мы стремимся.

В трех приведенных случаях я постарался показать, как три субъекта: просто гражданин, литератор и автор опубликованной корреспонденции, скажем мягко, недостаточно почтительно отнеслись к духу и букве закона. В последующих заметках мне бы хотелось не то, чтобы вскрыть причины этого явления — это тема специального исследования, — а просто «пофилософствовать» вокруг этого ясного и все же сложного вопроса: об истинном уважении к закону .

Вадим Викторович Анищенко, следователь по особо важным делам Министерства внутренних дел СССР, все упрощает. Он не желает быть романтиком, хотя работает в области весьма романтической. Слушаю его: он представляется скорее педантом. Великие литературные детективы не вызывают у него восторгов.

— Это писатели, — говорит мне человек средних лет в синем костюме и все время собирает на лбу множество мелких морщинок, — сочинили про сверхинтуицию. А ведь и Шерлок Холмс или сименоновский комиссар Мэгре действовали очень просто: они счастливо избегали возможности стать рабами очевидности, искушения пойти по заманчивому следу, коль след туда безоговорочно не ведет. Но тут не дедуктивный метод виноват — так закон требует. И всякие инструкции и директивы почитали, если, конечно, таковые издавались. Просто ни сыщики, ни авторы об этом не догадывались.

— Любопытные рассуждения, — деликатно усмехнулся я, давая понять, что пропустил мимо ушей эту кокетливую сентенцию.

— Я серьезно, — тронул меня за рукав Анищенко, — если милиционер, сыщик, следователь, прокурор, судья будут выполнять каждую буквочку закона, самый хитроумный преступник у него в руках. Не улыбайтесь, это не так просто — выполнять закон. Закон требует: если есть хоть малейшее сомнение — пусть факты снимут его, иначе дальше идти нельзя. А знаете: остановиться не просто бывает. Закон говорит нам: пока вина человека не доказана в суде — нельзя считать его виновным. Думаете, легко это принять? Ой ли! Когда окунешься в дело, все становится куда сложнее. В этом я не раз убеждался… Да вот хоть случай в…

Группа инженеров из поселка Иваньково близ Талдома Московской области отправилась по грибы. Весело и беспечно «физики» отыскивали вполне лирические подосиновики, маслята, сыроежки. И вдруг веселую разноголосицу прорезало испуганное «ой!». Один из компании с совершенно бледным лицом, заикаясь, показывал в сторону густых зарослей:

— Там… там… человек…

Вскоре милиционеры уже фотографировали труп пожилого человека. Документов при нем не было. Нашли только билет, который свидетельствовал, что человек, очевидно, приехал из Москвы в Дмитров. Человека, как показал осмотр, убили холодным оружием, причем рана была характерной — по форме напоминала старославянскую ижицу (Ѵ).

Затем выяснилось, что в Москве разыскивают гражданина Д. И. Бражникова, который пропал с неделю назад — поехал за город и словно в воду канул. Не успело начаться следствие, как в «грибном» месте, метрах в 400, обнаружили еще один труп, на сей раз молодой девушки. Смерть ее наступила от удара в сонную артерию тем же оружием. Установили, что девушка приехала из Куйбышева поступать в институт, сдала документы и решила провести несколько дней у родственников. Поездка туда была последней.

Будь здесь следователь из детективной повести, все оказалось бы очень просто: он бы, очевидно, нашел близ убитых какую-нибудь старую подметку, определил бы по ней цвет глаз убийцы, его родословную, дня через три арестовали преступников и мы читали бы захватывающий рассказ о дедуктивном методе мышления. Но чудесной подметки не было. А искать преступников предстояло не литературным героям, а работникам милиции. И, вполне естественно, оперативная группа из областного управления внутренних дел начала проверять людей, на которых так или иначе могло пасть подозрение.

В поселке Иваньково жил и работал некто Першаков. Он был глухонемым с детства, слыл между тем веселым человеком, ни в чем предосудительном до того не был замешан, а теперь кто-то сообщил в милицию, будто Першаков временами куда-то ездит с мастером завода Павлом Зарубиным на его «Победе». Как будто бы они выезжали и в «тот» день. Потом поступило еще одно сообщение: как только нашли трупы, Першаков сразу же уволился с завода, а Зарубин взялся отвезти его на новое место жительства.

Это был, если и не след, то ниточка, по которой можно куда-то выйти. Заинтересовались Першаковым. Никаких серьезных улик пока не было. Только неуверенные и довольно неточные показания. Уверенность окрепла, когда двое знакомых Першакова, тоже глухонемые, подтвердили, что он все время чего-то боялся. Чего? Они не знали. Но вот прибавляются показания человека, который в роковой день очутился на станции Дмитров. Он рассказал следующее:

— Я ехал из Рогачевского дома инвалидов в Иваньково, на станции Дмитров сошел с поезда. Однако опоздал к автобусу. Смотрю, стоит «Победа», а в ней на заднем сиденье девушка и старик. Я спросил, не по пути ли? Оказалось, по пути. Но тут подошел шофер. Девушка и спрашивает: «Товарищ Зарубин, что же не едем?» А он отвечает: «Подождем». А тут грузовик идет в моем направлении. Я и сел в него…

«Товарищ Зарубин». «Станция Дмитров». «Старик и девушка». «Победа». Все сходится!

Зарубин оказался «крепким орешком» — он начисто отрицал малейшую причастность к убийству. Напротив, Першаков сознался очень быстро. Немного нервничал, побуянил, а потом через переводчицу заявил: «Убили мы». Круг замкнулся.

Прокурор утвердил обвинительное заключение, суд рассмотрел дело и вынес приговор. Правда, Верховный Суд СССР отменил приговор: не все было достаточно обоснованно. И тогда следствие поручили Вадиму Викторовичу.

Анищенко листал документы, протоколы допросов, показания свидетелей. Все было в порядке. Все звенья цепочки сцеплены: вещественные доказательства — кухонный нож, изъятый у Зарубина, показания свидетелей, признание Першакова. Следователь видел свою задачу, пожалуй, лишь в том, чтобы более квалифицированно изложить цепь доказательств. Так сказать, обосновать версию.