Михаил Туманов - Парадоксы правового регулирования в России

Дотации на выполнение территориальных программ обязательного медицинского страхования, согласно Приложению № 7, составили в 2010 год 85,7 млн. руб., которые распределены регионам в размере от 48,3 млн. руб. (Тюменская область) до 3,9 млрд. руб. (Республика Дагестан) [56].

Исполнение в 2010 г. и на плановый период 2011 и 2012 годов бюджетов территориальных органов фонда обязательного медицинского страхования, утвержденное законами субъектов Российской Федерации, соответствует распределению федерального фонда.

В Иркутской области, Алтайском крае и фактически во всех остальных регионах Российской Федерации расходами территориальных фондов в предстоящие годы не предусматриваются статьи расходов на производство и (или) приобретение лекарственных препаратов в достаточном количестве, чтобы пресечь гибель граждан из-за отсутствия необходимых лекарств [57].

В своем Послании к Федеральному Собранию Российской Федерации Президент РФ Д. Медведев от 5 ноября 2008 г. вынужден констатировать и признаться, что «…об обязательном медицинском страховании. Надо прямо сказать: оно так и не стало у нас действенным. Финансовую сбалансированность системы медицинского страхования должно обеспечить государство…» [58].

Выделение дополнительно 13 млрд руб. на лекарственное обеспечение льготных категорий населения и увеличение в связи с этим в 2010 году на 20 % сумм на лекарственное обеспечение каждого гражданина, о чем сообщила министр здравоохранения и социального развития РФ Татьяна Голикова 9 декабря 2009 г., думается, не смогут помочь государству разрешить «финансовую сбалансированность медицинского страхования» [59].

Для сравнения, объемы рынка лекарственных препаратов во Франции, где проживает 65,5 млн. человек, к 2013 году составит 57,1 млрд. долларов США, что эквивалентно около 1 713 трлн руб.; в Соединенных Штатах Америки с населением в 300 млн. человек, в 2008 году на лекарственные средства было потрачено более 100 млрд. долларов США, что эквивалентно около 30 трлн. руб. Это связано с тем, что лекарственные препараты наилучшим образом заменяют хирургическое вмешательство в организм человека и дают наибольший положительный целительный эффект [60].

В то время общие расходы Российской Федерации и её субъектов, согласно Приложению № 7, на всю медицинскую помощь до 2012 года фактически не превышают 171 млрд. руб., а расходы непосредственно на лекарственные препараты и того меньше, средства на которые включены в общую сумму расходов [61].

В интервью с журналистами «Парламентской газеты» на тему «Лучшее лекарство – доверие», 16 декабря 2004 г. бывший министр здравоохранения и социального развития РФ Зурабов Михаил сообщил, что в России граждане тратят на покупку лекарств в аптеках чуть больше 125 млрд. руб. в год. На финансирование льготного отпуска ежегодно предполагается направлять 53 млрд. руб., то есть 40 процентов от общего товарооборота аптечной сети [62].

В статье «Медицина на пути выздоровления», опубликованной 14 октября 2010 г. в «Российской газете» № 232, заместитель Председателя комитета Государственной Думы Российской Федерации по охране здоровья Колесников Сергей сообщил, что «объем платных медицинских услуг будет расти до тех пор, пока финансирование здравоохранения у нас находится на уровне 3 процентов ВВП. Частично благодаря увеличению страховых платежей в ОМС с 3,1 % до 5,1 % с 2011 года острота вопроса спадет. А когда выйдем на уровень 6–7 процентов ВВП, многие вопросы снимутся сами собой» [63].

Другой причиной, приводящей к правовому бездействию в защите права граждан на жизнь, является отношение государства к бесплатному получению больными гражданами лекарств.

На проблему платности обращалось внимание ещё в 2006 году членом-корреспондентом РАН, экономистом-кибернетиком, профессором Глазьевым С.Ю. в пояснительной записке к проекту Федерального закона «О государственном регулировании цен и тарифов на социально значимые товары и услуги». В ней сообщалось, что лекарственные средства являются социально значимыми, так как здоровье, а иногда и жизнь граждан, напрямую зависят от наличия или отсутствия требуемого лекарства. Фармацевты утверждают, что в Российской Федерации более 50 % населения не в состоянии в силу дороговизны приобрести медикаменты, поддерживающие организм в пределах нормы, а клиницисты говорят, что в России больные, нуждающиеся в постоянном приеме лекарств, умирают на 10 лет раньше, чем люди, страдающие такими же болезнями на Западе. Цены на лекарства с 2002 года ежегодно повышаются на 15–30 %. Если учесть, что в структуре расходов людей старше 50 лет траты на лекарства составляют более 30 % дохода, можно представить, что происходит в социально-экономическом, психологическом положении групп населения с низким уровнем доходов [64].

На необходимость увеличения государственной безвозмездной лекарственной помощи также обращал в своем выступлении в декабре 2004 года Зурабов М., который говорил: «мы надеемся, что удастся расширить круг получателей этой льготы за счет вовлечения тех категорий населения, которые сейчас согласно закону о разграничении полномочий находятся в ведении субъектов Федерации» [65].

Однако, несмотря на здравый смысл, требующий срочного введения законодателем принципа бесплатности для сокращения смертности граждан от болезней из-за отсутствия лекарств, Федеральный закон от 12 апреля 2010 г. № 61-ФЗ «Об обращении лекарственных средств» фактически установил в России всеобщий принцип их платности (оплаты лекарств до их применения – примечание автора ), который закреплён в ст. 53–55, предусматривающих продажу лекарственных средств и их передачу в установленном законодательством Российской Федерации порядке [66].

Вместе с этим разрешена розничная торговля лекарственными препаратами, зарегистрированными в Российской Федерации или изготовленными лицами, имеющими лицензию на фармацевтическую деятельность.

Анализ законодательства Российской Федерации позволяет сделать вывод о невозможности осуществления Россией (фактическом её бессилии) действенной правовой защиты права граждан на жизнь, охрана которого со стороны закона предписывается Конвенцией о защите прав человека и основных свобод EST (Рим, 4 ноября 1950 г.), ратифицированной Россией Федеральным законом от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней».

В п. 1 ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод содержится всеобщее требование о том, что право каждого лица на жизнь охраняется законом, для обеспечения которого в отношении граждан России ч. 1 ст. 20 Конституции РФ закреплено право каждого из нас на жизнь [67].