И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Не отвергая такого разноречия в своих объяснениях, Ольга Занфтлебен объяснила его своим расстройством по случаю смерти мужа.

В кассовой и алфавитной книгах покойного Занфтлебена, веденных его женою до июня 1876 г., значатся как его должники Федосеев, Панчулидзев, Вырубов, Жуков, Спиро и др., т. е. те лица, векселя которых по заявлению Ольги Занфтлебен были ей переданы (вещ. доказат.).

Из приложенных к делу черновых писем, посланных покойным Занфтлебеном и писанных рукою его жены к его должникам с понуждением об уплате денег по векселям, оказывается, что в 1876 г., между прочим, в апреле и мае этого года, Занфтлебен обращался к Вырубову и Федосееву как к своим должникам и требовал от них уплаты долгов.

Из кассовой книги покойного видно, что в 1876 году, с января по июнь, Гартунг, а до мая и граф Ланской, уплачивали ему проценты по своим векселям, причем последняя такая уплата сделана Гартунгом 6 июня 1876 года (вещ. доказат.).

Следствием обнаружено, что Гартунгом были выданы Ольге Занфтлебен следующие векселя, сроком по предъявлении: 1) 8 февраля 1876 г. на 1 тысячу рублей, 2) 22 февраля того же года на 2 тысячи рублей, 3) 20 апреля того же года на 1 тысячу 500 рублей, 4) 30 апреля того же года на 1 тысячу рублей и 5) 6 марта того же года на 1 тысячу рублей. Из этих векселей № 4 от 30 апреля подписан Гартунгом вместе с графом Ланским, а последний — № 5 от 6 марта — имеет бланк Ольги Занфтлебен и надпись о получении по векселю уплаты Натальей Карловной Матюниной. Кроме того, вексель № 1 имеет надпись об уплате по нем Гартунгом Ольге Занфтлебен, а вексель № 4 — надпись ее же о получении ею в счет уплаты 500 рублей от графа Ланского. Вексель № 3 также имеет надпись об оплате его Гартунгом.

Означенные векселя были переданы Ольгой Занфтлебен Алферову; из них векселя №№ 3 и 5 были оплачены Гартунгом через нотариусов Тарасова и Шубинского в октябре 1876 г. при посредстве Мышакова, исполнявшего разные его поручения, время же уплаты по векселям №№ 1 и 4 остается неизвестным.

12 июня пристав 4 стана Московского уезда Зайцев, прибывший по приглашению наследников Занфтлебена на дачу его в с. Леоново для опечатания и описи оставшегося имущества, сделал распоряжение о том, чтобы последнее было все собрано в две комнаты. При этом, кроме мебели и разной другой движимости, ничего более, а в том числе и документов, не оказалось. Вдова покойного Ольга Петровна Занфтлебен передала приставу конверт с векселем на 7 тысяч 100 рублей, выданным ее мужу Кунтом, с подписью на конверте рукой покойного «Кунт». Конверт этот, по словам вдовы, покойный приказал передать Кунту после его смерти. Вместе с тем Ольга Занфтлебен заявила, что никаких других документов ее мужа у нее не имеется. Когда становой пристав хотел между прочей мебели опечатать и комод Ольги Занфтлебен, то последняя, заявив, что в этом комоде находятся только одни ее вещи, разное платье, просила комод этот не опечатывать. Пристав не согласился и опечатал комод. На другой день, 13 июня, судебный пристав Жаринов при производстве на той же даче в с. Леонове охранительной описи оставшегося после покойного имущества нашел в вышеозначенном комоде между бельем принадлежавший Занфтлебену неоплаченный исполнительный лист С.-Петербургского коммерческого суда на взыскание с князей Суворова и Барятинского 6 тысяч 600 рублей.

Изложенное удостоверяется показаниями Василия и Эрнеста Занфтлебенов, станового пристава Зайцева, судебного пристава Жаринова, а также описью, составленной этим последним 13 июня 1876 года.

Из показаний полковника графа Суворова-Рымнинского-Италийского, Д. А. Озембловского и документов, найденных по обыску у обвиняемых, оказывается, что для расчета по упомянутому исполнительному листу Занфтлебен получил от Суворова вексель Базилевского, по которому следовало получить 8 тысяч рублей; означенный исполнительный лист он должен был возвратить Суворову.

В июле 1876 г. или в августе, т. е. уже после начатия по настоящему делу предварительного следствия, Егор Мышаков по поручению душеприказчиков Занфтлебена, Гартунга и графа Ланского, а также Ольги Занфтлебен и Алферова отправился в Петербург с векселем Базилевского, по которому получил от последнего 8 тысяч рублей и доставил их душеприказчикам. Не получив обратно от душеприказчиков Занфтлебена своих документов, в расчет по которым был передан вексель Базилевского, князь Суворов, передавший раньше этот вексель Занфтлебену, в июле 1876 года узнал, что по этому векселю деньги получены, и обратился, проездом через Москву, за разъяснением к своим хорошим знакомым Гартунгу и графу Ланскому. Последние успокоили Суворова, объяснив ему, что деньги с Базилевского получены и что поэтому они считают все расчеты с ним, Суворовым, поконченными. В этом Гартунг и Ланской выдали Суворову расписку, не означив в ней числа выдачи. Черновая этой расписки была написана рукой Алферова. Узнав о получении уплаты по векселю Базилевского, Озембловский в августе 1876 года просил О. Занфтлебен, а по ее указанию и генерала Гартунга, выдать ему вознаграждение за ведение дела по взысканию с князей Суворова и Барятинского 6 тысяч 600 рублей, обещанное ему, Озембловскому, покойным Занфтлебеном. В исполнение его просьбы Гартунг выдал ему 500 рублей.

По обыску обвиняемого Егора Мышакова найдены были: 1) расписка Гартунга от 11 августа 1876 г. в получении от Мышакова 7 тысяч 300 рублей; 2) расписка его же, Гартунга, от того же числа, такого же содержания: «Сим свидетельствую, что, за получением денег по векселю г. Базилевского 7 тысяч 300 рублей, остальные 700 рублей, согласно уговору причитающиеся десять процентов с рубля за хлопоты и ведение дела по взысканию сих денег, предоставляется право удержать и получить себе 700 рублей».

Обвиняемый Гартунг , показал, что князь Суворов дал знать ему и графу Ланскому о том, что 2 августа 1876 года истекает срок векселю Базилевского, переданному Занфтлебену, и что по этому векселю нужно поскорее взыскать деньги. Тогда он, Гартунг, граф Ланской и Алферов собрались у О. П. Занфтлебен в квартире ее в доме Шаблыкина для совещания. Алферов советовал поспешить со взысканием, и оно было поручено Мышакову домашним образом, даже без всякой доверенности, в силу доверия всех их к Мышакову. Кто передал Мышакову самый вексель Базилевского, ему, Гартунгу, неизвестно, и он не видал этого векселя.

Взыскав с Базилевского деньги, Мышаков заявил Гартунгу, что он много истратил денег по этому взысканию для розысков Базилевского, почему он, Гартунг, и согласился выдать Мышакову в вознаграждение 700 рублей.

Обвиняемый граф Ланской , в общем подтверждая приведенное показание Гартунга, показал, между прочим, что на взыскание денег с Базилевского Мышакову дана была доверенность, которую Алферов составил в квартире Гартунга, а этот последний, и он, и граф Ланской подписали. О получении с Базилевского означенных денег они не сочли нужным уведомить наследников Занфтлебена.