И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Обвиняемая О. П. Занфтлебен показала, что исполнительный лист на взыскание с князей Суворова и Барятинского, уже погашенный векселем Базилевского, она получила от своего покойного мужа для возвращения Суворову. Сделать это ей не удалось, и однажды, позванная мужем, она второпях бросила его в комод, где лист этот и остался. Вексель Базилевского еще при жизни мужа по его приказанию был передан ею Мышакову для дисконта. После смерти ее мужа Мышаков передал вексель этот Алферову по ее поручению. Алферов же вновь передал его Мышакову в номерах в доме Шаблыкина, когда Мышакова посылали в Петербург для взыскания. Все распоряжения по этому взысканию и по расчету с князем Суворовым были сделаны по совету Алферова.

Обвиняемый Алферов показал, что он говорил Гартунгу и О. П. Занфтлебен о необходимости возвратить вышеупомянутый исполнительный лист Суворову, что они и собирались сделать. Векселя Базилевского у него, Алферова, никогда не было, и хотя Мышаков приносил к нему этот вексель, но он приказал ему передать его душеприказчику Гартунгу. Когда Мышакова посылали в Петербург для взыскания с Базилевского, он, Алферов, был весьма удивлен сокрытием векселя от описи. Душеприказчикам и Ольге Занфтлебен он сказал, что взыскать деньги по векселю Базилевского можно, но только с тем, чтобы деньги эти были представлены в Сиротский суд. На взыскании означенных денег больше всех настаивал Гартунг. Он, Алферов, действительно написал проект расписки от имени Гартунга и Ланского на имя Суворова в том, что с ним счеты окончены, и говорил, что такую расписку ни в каком случае нельзя выдавать до получения денег и что в противном случае они сильно рискуют.

Обвиняемый Мышаков показал, что в августе 1876 года Гартунг пригласил его в номера Трофимова, в доме Шаблыкина, причем тут же находился граф Ланской, Алферов и О. П. Занфтлебен. Алферов передал ему вексель Базилевского на 8 тысяч рублей, а Гартунг сказал ему, чтобы он, Мышаков, как человек свой, не чужой, съездил в Петербург и получил по этому векселю деньги с Базилевского. Кроме того, ему передали расписку Гартунга и графа Ланского на имя Суворова о погашении всех его долгов. Ни доверенности, ни письма ему при этом не дали. За хлопоты Гартунг обещал ему 10 процентов с рубля. Получив деньги с Базилевского, он, Мышаков, доставил их Гартунгу, от которого получил свои условленные 700 рублей.

Отчет в израсходовании 8 тысяч рублей, полученных по векселю Базилевского, был представлен Гартунгом к следствию 8 марта 1877 г., т. е. незадолго до окончания предварительного следствия. В отчете, между прочим, значатся выдачи: 1) Ольге Занфтлебен 2 тысячи 92 рубля 60 .коп.; 2) Алферову в разное время 1 тысячу 595 рублей; 3) Мышакову 700 рублей; 4) Озембловскому 500 рублей; 5) поверенному Гартунга, Селицкому, около 450 рублей; 6) должнику покойного, Бегичеву, возвращено 580 рублей.

В охранительную опись имущества, оставшегося после покойного Занфтлебена, не вошли нижеследующие документы: 1) вексель капитана Петра Ивановича Жукова от 18 июля 1874 года на 2 тысячи рублей.

Вексель Жукова был найден у генерала Гартунга по обыску, произведенному 29 декабря 1876 г., причем оказалось, что на векселе этом имеются надписи об уплате по нему векселедателем Жуковым 100 рублей 16 июня и 100 рублей 17 июня 1876 г.

На допросе 28 августа 1876 года обвиняемый Гартунг объяснил, что векселя Жукова у него никогда не было и он не был принят им от Ольги Занфтлебен в числе других документов. Ему известно только, что вексель этот находился у Мышакова для получения по нему денег. На следующих же допросах Гартунг показал, что 12 июня 1876 г. на вопрос Николая Занфтлебена, обращенный к Мышакову, о том, есть ли у него какие-либо векселя покойного, Мышаков вынул из кармана три векселя: Жукова, Анненкова и Нащокина. Из этих документов вексель Жукова был оставлен у Мышакова, так как он заявил, что Жуков хочет уплатить деньги. Дня через три или четыре он, Гартунг, отобрал означенный вексель у Мышакова и уже сам получил по нему платежи. Ольга Занфтлебен настоятельно требовала от него выдачи ей векселя Жукова как ее собственности.

Деньги, полученные Гартунгом, по векселю Жукова 200 р., а также 200 р., полученные им 11 июня 1876 г. от Ольги Занфтлебен, как деньги, оставшиеся после покойного, были возвращены Гартунгом посредством представления их к следствию 8 марта 1877 года.

2) Вексель статского советника С. А. Панчулидзева от 23 января 1876 года сроком через шесть месяцев на 7 тысяч рублей. Вексель этот при составлении описей 10 и 16 января 1876 года ни представлен, ни явлен не был, а остался у Ольги Занфтлебен и был отобран от ее поверенного Геннерта судебным следствием 17 февраля 1877 года.

О. П. Занфтлебен , утверждая, что означенный вексель Панчулидзева с бланком ее мужа был подарен ей покойным при Крапоткине, показала, что вексель этот он передал Алферову, а затем другому своему поверенному, Геннерту, от которого он и был отобран.

Алферов , подтверждая показание Ольги Занфтлебен, объяснил, что после того, как душеприказчики Гартунг и Ланской заключили с ним условие на ведение дела по духовному завещанию Занфтлебена, а также после производства судебным приставом князем Ухтомским описи в номерах Трофимова, в доме Шаблыкина, О. П. Занфтлебен выдала ему доверенность на ведение ее дела и передала ему для взыскания, кроме векселей Гартунга на ее имя, еще упомянутый вексель Панчулидзева на 7 тысяч рублей и векселя Титова, Безобразова, Вырубова и Жукова — всего на 15 тысяч рублей; впоследствии Ольга Занфтлебен отобрала у него доверенность и векселя, которые, по ее словам, она получила от мужа еще при жизни его.

При требовании от обвиняемой Ольги Занфтлебен 17 февраля 1877 года означенных векселей она заявила, что только вексель Панчулидзева в 7 тысяч рублей находится у поверенного ее, Геннерта, все же остальные были переданы ею Гартунгу.

3) Вексель Николая Васильевича Занфтлебена от 4 ноября 1875 года на 1 тысячу 500 рублей сроком на шесть месяцев с бланком покойного В. К. Занфтлебена. Вексель этот, оказавшийся у обвиняемого Алферова, по его объяснению, был передан ему покойным в мае 1876 г. с правом распорядиться им по своему усмотрению, а если он, Алферов, пожелает, то и обратить его в свою собственность. Причиною такой передачи была будто бы совершенная невозможность что-либо получить по этому векселю с Николая Занфтлебена.

Эрнест Васильевич Занфтлебен и служащие в конторе его и его братьев Г. Ф. Лезин и Л. С. Тамбурер показали, что в августе 1876 г. к ним пришел в контору некто Грузов и сказал, что он имеет вексель Николая Занфтлебена в 1 тысячу 500 рублей и желает знать, может ли он по этому векселю что-либо получить. Заявление это показалось поименованным свидетелям странным, почему они и спросили Грузова, откуда у него такой вексель. Грузов ответил, что получил его от Алферова в уплату долга, причем Алферов сказал, что он сам получил этот вексель от В. К. Занфтлебена в вознаграждение за ходатайство по его делам. Эрнест Занфтлебен и Лезин заметили Грузову, что все это представляется весьма подозрительным, и что они советуют возвратить вексель Алферову. Тогда Грузов, сказав, что Алферов еще не передал ему означенные векселя, а только намеревается передать, ушел из конторы и больше не возвращался.