Владимир Демченко - Главные преступления советской эпохи. От перевала Дятлова до палача из Мосгаза

Рядом с конюшней-тюрьмой был офицерский клуб. Публика собиралась каждый вечер. Немцы пили пиво, шнапс и водку, закусывали свиными ребрышками, играли в карты и обсуждали успехи армии на фронтах. Сюда же для снятия стресса согнали несколько девушек из поселка и соседних деревень. Они работали одновременно официантками, танцовщицами и жрицами любви — офицеры уединялись с ними в специальных комнатах. Большинство девушек привели в клуб насильно, поставив перед выбором: либо офицерская постель, либо пуля за нелояльность. Тонька же приходила в клуб по собственной воле. Она командовала девушками, собрала из них группу самодеятельности, сама флиртовала со всеми мало-мальски смазливыми клиентами. Иногда по нескольку раз за ночь отправлялась в номера с разными мужчинами, дарила ласки и принимала подарки.

Она стала в доску своей в офицерской среде. Одного ее слова было достаточно, чтобы человека поставили в строй перед ее пулеметом. Как-то она повздорила с одним из селян. Не прошло и двух дней, как его расстреляли. Жители стали сторониться Тоньки-пулеметчицы, завидев ее, перебегали на другую сторону улицы и старались побыстрее уйти.

Тонька словно не замечала этого. Ее жизнь вошла в накатанную колею. «Отстрелялась — и забыла». Вот только положение на фронте становилось для немцев все хуже. Прошел 1942 год, наступил 43-й, а с ним и страшное для Германии поражение в Сталинградской битве. Офицеры в клубе пили все больше. Чувствуя скорое наступление советских войск, активизировались партизаны. Схватки с полицаями, подрывы мостов, эшелоны под откосом… Все больше людей включалось в борьбу. Работы у Тоньки прибавилось, весной 1943 года она выкатывала пулемет почти каждый день. Отстрелявшись, она снова пила и спала с мужчинами. Правда, теперь она старалась исподволь узнать: возьмут ли немцы ее с собой, если им придется уйти.

Красная армия освободила Локоть в августе 1943 года. Войска уходили дальше на запад, а в бывшей республике началась напряженная работа НКВД. По лесам вылавливали бывших полицаев. Следователи кропотливо собирали информацию обо всех коллаборационистах и тех, кто поддерживал оккупационный режим. Вопреки расхожему мнению, расстреливали далеко не всех. Тех, на ком нет крови, отправляли в лагеря. 10 лет — таким для них был минимальный и самый частый приговор.

О Тоньке-пулеметчице рассказывали многие. Еще до взятия Локоти об этой «оторве» органам госбезопасности сообщали партизаны. Оказалось, что за полтора года женщина-палач казнила больше полутора тысяч человек. Ее внесли в специальный список тех, кого необходимо найти и покарать во что бы то ни стало.

КСТАТИ

Изменников родины искали агенты в тылу врага. Когда в 1944 году выяснилось, что экс-бургомистр Локотской республики Бронислав Каминский стал генерал-майором войск СС и участвовал в жестоком подавлении Варшавского восстания, советские разведчики организовали утечку информации, из которой следовало, что Каминский является давним агентом НКВД. И в августе 44-го бывшие покровители арестовали Каминского и расстреляли.

Тонька исчезла. Мало того, кроме прозвища и описания внешности, о ней не было известно ничего. Даже фамилии. Ведь архив Локотской республики был уничтожен, бургомистр и его приближенные бежали. Где же она? Тоже сбежала? Но оккупанты были не очень-то склонны долго таскать за собой бывших прихлебателей.

Со временем многих локотских предателей переловили — и в Союзе, и в Германии, и в других европейских странах. Им некуда было деться от возмездия, за границей они были словно белые вороны. Но Тоньки-пулеметчицы не было нигде. Исчезла, испарилась…

Шли годы. Дело несколько раз сдавали в архив. Потому что не видели путей продвинуться в поиске. Может, сгинула пулеметчица, гниют ее кости на какой-нибудь опушке. Но всякий раз документы возвращали в работу: нельзя оставлять безнаказанным то, что она совершила.

Прошло 30 лет. В СССР родилось и выросло целое поколение, не знавшее войны. Миновала оттепель, эпоха застоя была в самом разгаре. Но нацистских прихвостней продолжали искать. Дело Тоньки-пулеметчицы лежало без движение до самого 1976 года, пока в один из летних дней в центре Брянска не произошел незначительный, казалось бы, инцидент. Подрались двое мужчин, один нанес другому ножевое ранение. Пострадавшего отправили в больницу, а преступника, естественно, в камеру. Что ж, обычная бытовая драка… Но на допросе следователи сразу переменили отношение к произошедшему.

— Человек, на которого я напал, нацистский преступник, — заявил задержанный. — При фашистах он был начальником тюрьмы в поселке Локоть. Его зовут Николай Иванин, он лично отправлял людей на казнь и заслуживает смерти.

Палату пострадавшего в больнице взяли под охрану, Иванина допросили. Он не стал отпираться. Да, это он командовал тюремной охраной. А после войны жил в Брянске по поддельным документам. Теперь он понимает, что война его настигла.

Среди прочего Иванин вспомнил и про Тоньку-пулеметчицу. Она ведь была его подчиненной. Между ними даже короткий роман случился.

— Она рассказывала, что у нее были братья и сестры, — вспоминал Иванин. — Фамилия? Ну как же, помню. Макарова она.

Это был прорыв. Не редкая, конечно, фамилия, предстоит перелопатить тысячи личных дел. Но игра стоит свеч.

Почти год оперативники КГБ проверяли всех Макаровых страны. Искали женщин по имени Антонина, родившихся около 1920 года, чья военная биография туманна. Подозрительных оказалось не так много. Большинство пришлось отсеять: их фотографии показывали жителям Локоти и арестованному Иванину. Они твердо говорили «нет».

Лишь в одном случаи свидетели засомневались. 55-летняя Антонина Макарова из Серпухова казалась им очень похожей. Иванин даже вызвался опознать ее, и его повезли в Серпухов. Он честно сотрудничал со следствием, и его не стали закрывать в местной тюрьме. Поселили в гостинице под охраной.

Макарова работала продавцом в магазине. Утром Иванин должен был под видом покупателя прийти туда и сказать окончательное слово. Но ночью предатель покончил с собой — удавился простыней. Видимо, не вынес тяжести воспоминаний и предстоящей встречи с женщиной-палачом.

Из Локоти в Серпухов привезли двух знавших Тоньку женщин. Одна за другой они заходили в магазин, долго стояли у прилавка…

И обе твердо заявили: не она. Расследование вновь зашло в тупик.

Но через несколько месяцев оперативников ждала новая удача. Некий сотрудник Минобороны из Тюмени по фамилии Парфенов собирался в загранкомандировку. В СССР перед такой поездкой даже обычного человека тщательно проверяли. А военного — тем более. Каждому приходилось заполнять подробные анкеты, указывать всех близких родственников. Парфенов написал, что у него есть сестра Антонина Гинзбург, 1920 года рождения. А в девичестве она… Макарова.