Алексей Худяков - Избранные труды по финансовому праву

Во-вторых, нельзя ли допустить ситуацию, при которой экономические отношения группируются по финансовым институтам согласно своим экономическим критериям, а правоотношения – по правовым институтам согласно юридическим критериям, и при этом обе системы (финансовая система и система особенной части), отличаясь друг от друга, будут правомерными? Или этот же вопрос, но сформулированный в другой плоскости: могут ли финансово-правовые нормы, руководствуясь юридическими критериями, быть сформированными в собственную систему, отличающуюся от финансовой? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, зададим еще один: может ли финансовое правоотношение существовать без опосредуемого им экономического отношения? Ответ может быть только один: конечно же, нет. Финансовое правоотношение – это экономическое финансовое отношение, облеченное в правовую «одежду». Местонахождение правоотношения всегда зависит от местонахождения экономического отношения. Поэтому правоотношение всегда будет принадлежать правовому институту, опосредующему тот экономический институт, в состав которого входит само экономическое отношение. Следовательно, принадлежность финансового отношения к своему экономическому институту предопределяет принадлежность правовых норм, регулирующих это отношение, к тому правовому институту, который опосредует именно данный экономический институт. Иначе говоря, вопрос группировки общественных отношений по предметам правового регулирования – это вопрос группировки экономических отношений по видам финансовых институтов. Отсюда вытекает, что ситуация, когда экономическое отношение будет в одном финансовом институте, а аналогичное правоотношение – не в том правовом институте, которое его опосредует, а в каком-то другом – в принципе невозможна.

И в-третьих: можно ли классифицировать финансовые отношения (как экономические, так и правовые) по каким-то иным основаниям, нежели их принадлежность к финансово-экономическому институту? Думается, можно, что и делается в научных и учебных целях. Экономические отношения можно, например, классифицировать по признаку возвратности, в соответствии с чем они распадутся на отношения безвозвратного предоставления денег и отношения кредитования. Правовые отношения можно классифицировать по методу правового регулирования, в результате чего они составят две группы: отношения, регулируемые односторонне-властным методом, и отношения, регулируемые договорным методом. И экономические, и правовые отношения можно классифицировать, например, по субъектам и т. д. Более того, сами правовые нормы можно классифицировать по каким-то чисто юридическим критериям, например, по характеру содержащегося в них предписания, и они поделятся на обязывающие, запрещающие и управомочивающие. Но любая классификация, какую бы цель она ни преследовала, должна, во-первых, производиться по единому основанию и, во-вторых, не должна приводить к отрыву экономических отношений от опосредующих их правовых. Но самое главное заключается в том, что никакой другой критерий, кроме как принадлежность финансового отношения к определенному экономическому институту, не может быть положен в основу формирования как самих правовых институтов, так и их системы. Ибо основным критерием, лежащим в основе деления всего права на отрасли, а отраслей на разделы (институты), выступает, как известно, предмет правового регулирования, т. е. общественное отношение. Им в данном случае является экономическое финансовое отношение. И коль скоро эти отношения объективно сгруппированы в экономические институты, то единственным критерием, определяющим принадлежность правовой нормы к тому или иному правовому институту, выступает сам экономический институт.

Таким образом, система особенной части финансового права детерминирована финансовой системой государства. А именно: количество правовых институтов и их видов в точности соответствует количеству и видам экономических институтов. Правовых институтов, не соответствующих экономическим, попросту не существует. Более того, финансовая система и опосредующая его правовая система, не существуя друг без друга, представляют единый механизм, составные элементы которого посредством многочисленных связей и с помощью различных каналов жестко взаимосвязаны и взаимозависимы. В результате чего этот механизм характеризуется общей организованностью, сбалансированностью частей и деталей, внутренним и внешним единством. Так, экономическое отношение выступает для правовой нормы объектом регулирования, и в своем взаимодействии они порождают финансовое правоотношение. Группа экономических отношений формирует финансовый институт, являющийся в то же время предметом регулирования для правового института, который, в свою очередь, представляет собой совокупность юридических норм. Экономические институты образуют финансовую систему, выступающую предметом регулирования для всей особенной части финансового права, которая сама по себе является совокупностью правовых институтов. Данный комплекс помимо перечисленных систем (экономической и правовой) включает в себя также систему органов, осуществляющих финансовую деятельность, и в своей совокупности может, по нашему мнению, именоваться финансовый механизм.

Говоря о системе особенной части финансового права, необходимо выяснить еще один вопрос: из каких систематизирующих группировок состоит ее структура. Если речь вести о советской финансово-правовой науке, то особенная часть подразделялась в ней лишь на институты. Однако затем, как писал Е. А. Ровинский, «назрела практическая потребность дополнить традиционную триаду – отрасль, институт, норма – введением подотрасли как совокупности определенных институтов». [285]С учетом этого обстоятельства Е. А. Ровинский финансовое право как отрасль делил первоначально на подотрасли, а их уже, в свою очередь, – на институты. Такой подход получил положительную оценку большинства ученых, поскольку позволял избежать некоторых недоразумений. Так, бюджетное право традиционно считалось институтом финансового права. Так же традиционно признавался институтом и бюджетный процесс, который входит в состав бюджетного права. Другими словами, получалось, что один институт входил в состав другого института. Это приводило к смысловой и логической путанице. Поэтому введение более крупных, чем институт, группировок финансово-правовых норм является обоснованным, что и было сделано, например, М. И. Пискотиным в отношении бюджетного права, который, по его мнению, «не просто крупный институт, а совокупность институтов, особый раздел (подотрасль) права». [286]К такому же выводу в отношении института государственных доходов пришел и С. Д. Цыпкин, который считал его не институтом, а разделом финансового права. [287]