Валерий Анисимков - Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы

Однако высокий удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений в России не позволит в полном объеме реализовать имеющуюся систему наказаний, не связанных с изоляцией от общества. По-видимому, лишение свободы еще долгое время будет занимать центральное место в карательной практике государства. При этом важными задачами исправительных учреждений останутся обеспечение личной безопасности лишенных свободы и их невключения в криминальную субкультуру.

В юридической литературе не существует единого мнения о том, какие виды пенитенциарных учреждений способны в полной мере осуществить процесс ресоциализации правонарушителей [212].

Так, В. А. Фефелов, В. Г. Шумилин, С. А. Рожков, сравнивая условия отбывания наказания в исправительной колонии и тюрьме, отстаивают преимущества тюремного режима. Они доказывают, что тюрьма является наиболее оптимальным видом места лишения свободы, отвечающим международно-правовым стандартам обращения с заключенными. Преимущество тюрьмы, по их мнению, выражается в том, что это более компактное, чем исправительная колония, комплексное сооружение, позволяющее создать надежные условия изолированного содержания правонарушителей [213].

Такого же мнения придерживаются 37,3 % из числа опрошенных нами судей Саратовской области. Но настораживает тот факт, что все судьи, высказавшиеся за сохранение тюремного заключения, на вопрос анкеты «Располагаете ли Вы объективной информацией об условиях содержания осужденных в тюрьме?» ответили – «Нет, не располагаем». Интересно, как же эти судьи определяют наказание подсудимому, не представляя, на что они его обрекают? Очевидно, они не учитывают и то, что именно лица, которые содержатся в строгой изоляции, в отрыве от общества, подвергаются глубокому процессу десоциализации, о чем свидетельствует описанный нами пенитенциарный опыт.

Характерным в этом плане является и затяжной кризис тюремной системы США. В силу ряда исторических причин в последние десятилетия там преобладает тенденция к ужесточению условий наказания для осужденных. С этим связан пережитый страной своеобразный «тюремный бум» – беспрецедентное развитие все новых и новых тюрем за счет различных видов ассигнований (главным образом, федеральных) [214]. Уже в начале 90-х гг. в США было введено в строй 626 новых тюрем. Однако сдвига в динамике преступности не произошло, уровень же рецидива почти не снизился. Политика принудительной изоляции правонарушителей в тюрьмы вызвала закономерную активизацию субкультурных отношений в среде заключенных и всплеск пенитенциарной преступности. Точно характеризующим обстановку в местах лишения свободы является высказывание бывшего министра юстиции США Р. Кларка. Он пишет: «Организация большинства тюрем не дает оснований для какой-либо надежды на то, что в них могут осуществляться программы социального восстановления личности преступников. Они фабрикуют преступников» [215].

В Европе же, напротив, в последние десятилетия нарастает тенденция к замене традиционных тюрем «закрытого» типа новыми учреждениями «полузакрытого» или «открытого» типа. В ряде европейских стран наблюдается стремление свести к минимуму число осужденных, которые содержатся в строгой изоляции, подвергаясь процессу призонизации, т. е. приобщения к тюремной субкультуре. Философия исполнения наказания в виде лишения свободы там выражена в Европейских тюремных правилах (ст. 64), где закреплено: «Заключение в тюрьму путем лишения свободы является само по себе наказанием. Поэтому условия заключения и тюремные режимы не должны, кроме как в случае оправданной изоляции или поддержания дисциплины, ухудшать страдания заключенных». Из этого следует, что функциями режима исполнения и отбывания лишения свободы признаются изоляция, поддержание безопасности, дисциплины и классификация осужденных. Правовой статус лица, отбывающего наказание, во многом обусловлен тем, является ли он привычным правонарушителем или нет, а также его поведением и соображениями безопасности. Главное преимущество этого подхода в том, что заключенный получает возможность постоянно поддерживать значимые для него социальные связи.

Помимо всего прочего, срок нахождения осужденного в пенитенциарном учреждении строго зависит от его поведения. Отмеченное, безусловно, является дополнительным стимулом к ресоциализации преступника.

По иному пути идет законодательство и практика России и некоторых других стран. Российская уголовно-исполнительная система исторически сложилась как «колонийская», включающая в себя исправительные колонии различных видов режимов с собственными, как правило, производственными участками. Построение ее жестко связано с классификацией лиц, лишенных свободы, и в этом она имеет весьма оправданный характер. Опыт пенитенциарной практики свидетельствует и о широком использовании тюрем, прежде всего для отделения авторитетов уголовной среды от остальной массы осужденных. Изучение личных дел «воров в законе», «смотрящих» и прочих лидеров показало, что каждый из них подвергался переводу в тюрьму в среднем на 1,5 года. В настоящее время в указанных учреждениях отбывает наказание более половины названных привычных правонарушителей.

Сосредоточение их в тюрьмах имеет и положительные, и отрицательные стороны. Так, помещение привычных правонарушителей в тюрьмы позволяет значительно сократить их контакты с оставшимися в исправительных колониях и на свободе единомышленниками. Тюремный режим более благоприятен для ограничения их возможностей непосредственного воздействия на окружающих осужденных. Вместе с тем в тюрьмах искусственно объединены субкультурные «авторитеты», переведенные туда из различных регионов страны. Данное обстоятельство позволяет им централизованно совершенствовать «законы преступного мира», вырабатывать единые программы действий, стратегию и тактику своего поведения в исправительных учреждениях. Кроме того, мы не можем не обратить внимания и на то, что правовые основания для отбывания осужденными наказания в тюрьме различны.

С одной стороны, в рассматриваемое учреждение могут направляться лица, осужденные к лишению свободы на срок свыше пяти лет за совершение особо тяжких преступлений, а также при особо опасном рецидиве преступлений (ч. 2 ст. 58 УК РФ). С другой стороны, осужденные, являющиеся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, могут быть переведены из исправительных колоний общего и строгого режимов в тюрьму (ч. 4 ст. 78 УИК РФ). Такая несогласованность в законодательстве ведет к весьма неблагоприятным последствиям, связанным с нарушением принципа дифференциации исполнения наказания. В тюрьмах не обеспечивается полное отделение хранителей уголовных традиций от других категорий лиц, лишенных свободы. Последние, по сути, образуют своеобразную питательную среду для криминального сообщества. Субкультурная роль осужденного, прошедшего тюрьму, значительно повышается, о чем свидетельствуют, например, следующие показатели практики: каждый второй в тюрьмах нарушает режим, каждый третий – нарушает его злостно и систематически, каждый второй «вор в законе» приобрел свой высокий неформальный статус (прошел процедуру «коронования») в тюрьме [216].