Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

6. Деятельностный аспект. Норма законодательства в этом случае считается эффективной, если максимально способствует положительной правовой активности, максимально препятствует антиобщественному поведению. Недаром в некоторых работах говорится об «определении меры социальной активности посредством юридической нормы» [122]. Важнейшим показателем эффективности норм законодательства в данном контексте будет то, насколько они обеспечивают социально адекватную самореализацию индивида, вовлекают его в социально адекватные действия.

7. Психологический аспект. В данном контексте эффективность нормы законодательства означает ее принятие общественным сознанием, ее «легитимность», солидарность людей с ней. Вообще, вопросы психологических аспектов понятия эффективности права и норм законодательства являются лишь небольшой частью глобальной социальной проблемы – соотношения общества, его правил и ценностей, личности, ее внутреннего мира, потребностей, поведения. Это сочетание и взаимодействие личного и общественного, по справедливому замечанию Б. С. Эбзеева, имеет фундаментальное значение для понимания всего комплекса социальных проблем [123]. Важнейшим аспектом проблемы соотношения индивида и социума, личного и общественного является проблема взаимодействия права как социального и духовного продукта, института и регулятора внутреннего мира человека, комплекса психологических феноменов. Человек оказывает влияние на все, что содержится в структурах социально-правовой реальности. Между ним и этой реальностью существуют отношения своеобразного изоморфизма, позволяющего говорить о том, что человек юридичен, а право антропоморфно [124].

8. Антропологический аспект. Эффективность нормы законодательства, группы норм или нормативного акта в антропологическом смысле означает их соответствие и успешное взаимодействие с комплексом основополагающих качеств личности.

Таким образом, эффективность права как духовного и социального института следует отграничивать от эффективности конкретных норм законодательства, а само понятие эффективности в праве подлежит исследованию как многоаспектная многоуровневая категория.

Эффективность права как социально-духовного регулятора также может быть рассмотрена в нескольких аспектах. Прежде всего ее можно рассматривать в контексте выполнения правом своего социально-духовного назначения. Это назначение реализуется через осуществление правом своих функций. В таком случае можно выделять регулятивную эффективность права, охранительную эффективность права, воспитательную эффективность права, ценностную, общекультурную эффективность. В целом же мы предлагаем рассматривать эффективность права как успешное «обслуживание» им общественного развития, действенное регулирование социальной жизни и психических процессов, сопровождающих социальную жизнь, как обеспечение правом преемственности социально-культурных ценностей и вместе с тем социального, духовного, культурного, экономического и иного динамизма. Эффективность права как социально-духовного регулятора означает в отношении конкретного человека устойчивое и результативное воздействие права на психические процессы, на внутренний мир, результативное обеспечение правом социально позитивной самореализации индивида.

Эффективность может быть также рассмотрена в широком социально-философском смысле как нахождение безопасного, совершенствующегося, выгодного для отдельных индивидов и общества в целом способа социального существования человека. По нашему глубокому убеждению, понятие эффективности права чрезвычайно многоаспектно, и это следует учитывать в научных исследованиях. Такая многоаспектность должна способствовать более глубокому и полному пониманию данного социального, психологического и правового феномена.

Представляется, что эффективность права как понятие должна быть наполнена реальным антропологическим смыслом. Это не эффективность государственной политики, законотворческого механизма, экономических реформ и т. д. Под эффективностью права следует понимать, прежде всего, то духовное развитие, ту степень духовной и материальной реализации личности, которые обеспечивает право в соответствующем культурно-историческом контексте.

Плюралистическая концепция эффективности права и норм законодательства, о значении которой уже говорилось выше, нуждается в разработке новых подходов к методологии исследования проблем эффективности в праве. Как известно, в отечественной науке проблема эффективности права рассматривалась в контексте эффективности норм права, эффективности законодательства. Это закономерно вытекало из определения права как системы установленных или санкционированных государством норм общего характера, закрепленных в определенной форме и обеспеченных возможностью применения государственного принуждения. Применение принципа плюрализма в правопонимании, рассмотрение права с более широких философских, социологических, психологических, теологических позиций вызывают потребность по-новому взглянуть и на изучение эффективности права. Несомненно, эффективность права как социального и духовного регулятора не должна сводиться, а, напротив, должна отграничиваться от эффективности конкретных норм законодательства, конкретных норм позитивного права. В исследовании права как социально-духовного регулятора необходимо использовать принцип плюрализма. Указанный принцип, примененный к юридической реальности, позволяет находить аргументы против традиционной этатизации правовых отношений и механического подчинения позитивному праву, а также против бездумного переноса опыта правового развития одних стран (даже очень позитивного) на правовую действительность других стран с целью их модернизации [125].

Изучение эффективности права и норм законодательства должно основываться на том, что если право складывается объективно в процессе «естественного» развития социокультурной реальности (адаптации человека к определенным природно-климатическим, конкретно-историческим условиям), то закон – результат субъективной, сознательно-волевой правотворческой деятельности государства. И даже если государство является демократическим, то при формировании закона может произойти «сбой», то есть в основу закона могут быть положены не правовые идеи как часть духовной культуры, а идеи политической или даже научно-юридической доктрины [126].

Основу деятельности правотворческих органов должно составлять объективно складывающееся в обществе право, а точнее, правовые идеи, отражающие социокультурные особенности представлений определенного общества о том, как должны регулироваться отношения между людьми, какие ценности лежат в основе таких отношений и какой смысл вкладывают в них люди. Только в этом случае закон может способствовать укреплению законности и правопорядка и быть эффективным. Следует согласиться с мнением, что всякий живой опыт, всякая живая человеческая деятельность, как бы рационализированы и технологизированы они ни были, с необходимостью предполагают этот нередуцированный к внешней данности момент личностного духовно-душевного усилия [127].