Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

В-третьих, этот оптимальный опыт, зафиксированный в праве и охватывающий практическую жизнь людей, не только выражен в определенных, математически точных конструкциях, но и объективирован, воплощен в реальной материи и в таком объективированном, материализованном виде увековечен. В конечном итоге такой опыт выступает как результат интеллектуальной деятельности, как оставленное на века интеллектуальное достижение предшествующих поколений [144]. Представляется, что именно наполненность норм законодательства духовным и социальным опытом является одной из главных предпосылок их психологической и социальной эффективности.

Другая оговорка в исследовании эффективности права и норм законодательства в современных условиях заключается в кардинальных изменениях в восприятии социальных, в том числе правовых, предписаний. Письменная форма изложения норм права перестает быть гарантией общеизвестности. Развитие аудиовизуальных средств массовой информации, сети Интернет ведет к существенному изменению самого восприятия социальной и, в частности, правовой информации.

Помимо изменения в восприятии складывается ситуация, когда значительную часть правовых предписаний человек усваивает не из первоисточника, то есть официального текста нормативного акта, а в изложении, с соответствующими комментариями (выпуски новостей, рекомендации экспертов, обсуждения на форумах сети Интернет и т. д.). В этих условиях значительно возрастают роль интерпретационной деятельности, ее влияние на обеспечение эффективности норм права. Это необходимо учитывать при формировании правовой политики государства, ведь для общеизвестности нормы как фактора ее эффективности важны не только формальное качество и социальная ценность нормы, но и ее правильное толкование.

Ряд авторов справедливо отмечают важность антропологической ориентации для дальнейшего развития правовой науки в XXI веке, а также возрастающее значение гуманизации правоведения [145]. В современной литературе говорится об обогащении механизмов социализации в современном мире, о постепенной замене жестко регламентированных программ человеческого поведения более сложными и разнообразными [146]. Таким образом, исполнение многообразных программ социального и группового поведения, в том числе в технической сфере, к тому же постоянно изменяющихся, превращается в непосильную задачу для современного человека. Все это, как представляется, должно учитываться и осмысливаться при определении путей и форм обеспечения эффективности права как социально-духовного регулятора и конкретных норм законодательства.

Ни для кого не секрет, что усложнение социальной жизни и технической деятельности ведет к постоянному расширению законодательного массива. Такое расширение не может не вызывать целого ряда последствий, негативно сказывающихся на эффективности норм права:

1) увеличение числа правовых предписаний превращает презумпцию знания закона в фикцию, делает более или менее полное ознакомление с системой законодательства практически невозможным;

2) рост числа законов и их «мелкотемье» подрывают авторитет законодательства в общественной среде;

3) увеличение числа норм ведет и к увеличению общего количества правонарушений. Само правонарушение из аномального явления становится явлением обыденным, встречающимся в жизни практически любого человека.

Ситуация осложняется тем, что увеличению числа нормативно-правовых актов в технически развитых странах пока не найдена достойная альтернатива. А самоустранение государства от регулирования многих сфер социальной жизни сопряжено с огромным социальным риском, с угрозой неконтролируемого развития науки и техники.

Все это придает проблеме обеспечения эффективности социального, в том числе правового, регулирования особую остроту, предопределяет необходимость поиска новых форм и методов действенного регулирования социальных и духовных процессов, обеспечения эффективных правовых рамок самореализации личности.

Представляется, что в современных условиях (это отвечало бы и плюрализму правопонимания) необходимо разработать так называемую плюралистическую теорию эффективности. При этом очень важно показать роль именно духовных и культурных факторов в обеспечении эффективности как права в целом, так и отдельных норм позитивного права (законодательства). Такая необходимость обусловлена целым рядом причин. Во-первых, многогранность проблемы эффективности права и норм законодательства вытекает из многообразия типов правопонимания, емкости самого понятия права. По словам С. С. Алексеева, право есть «явление, непомерно сложное, с трудом поддающееся научному определению, пожалуй, даже загадочное, в чем-то непостижимое» [147]. Очевидно, что право как духовный феномен, форма духовного существования человечества не может быть до конца понято и реализовано в законодательстве конкретного государства в конкретную историческую эпоху.

Многозначность и многоаспектность эффективности права связаны и с множеством форм проявления права. Как отмечает В. К. Самигуллин, право – это и мысль, слово (например, язык закона или язык договора), воля, дела, поступки, отношения, вещи, и в определенном смысле сам человек [148]. Р. С. Байниязов в связи с этим указывает, что право как конкретный феномен социальной действительности можно представить в следующих ипостасях:

– как проявление правовой идеи (мысли) и правового чувства;

– как специфический социально-исторический и культурный фактор устойчивости и развития общественных отношений наряду с другими социальными нормами;

– как выразитель формальной справедливости и равенства в обществе;

– как социальный институт, оказывающий необходимое правовое воздействие (и как часть последнего – правовое регулирование) на общественную жизнь;

– как четкий нормативный определитель, с одной стороны, свободного, возможного, дозволенного, желаемого поведения субъекта, а с другой – обязательного, необходимого, должного, принудительного;

– как мера позитивной ответственности (долга) личности, как вид социальной ответственности за антинормативное поведение;

– как институционально-объективированная позитивная правовая свобода личности, общества, государства;

– как один из видов информационного компонента социокультурного пространства [149].

Естественно, что каждая ипостась права характеризуется своим аспектом эффективности, своими формами ее выражения и показателями.

В литературе по философии права выделяются различные формы бытия права:

A) мир идей: идея права;

Б) мир знаковых форм: правовые нормы и законы;