Сергей Жинкин - Психологические проблемы эффективности права

Кроме того, для изучения эффективности права в советский период, на наш взгляд, была характерна некоторая «фетишизация» общественных отношений, прежде всего производственных, акцентирование внимания на их решающей роли в правовом развитии. При этом внутренние антропологические, психологические факторы незаслуженно оставлялись без внимания.

Итак, проблемы обеспечения действенности права в регулировании общественной жизни, эффективности норм законодательства, ее факторов и форм выражения рассматривались мировой наукой в той или иной форме с самых ранних этапов существования государственности и права. Однако более обстоятельный анализ вопросов качества и эффективности норм законодательства начался в XIX веке и продолжился в XX веке.

Серьезный вклад в исследование проблем эффективности был внесен советской юридической наукой. Однако вопросы эффективности права, по сути, были сведены к эффективности и формальному качеству норм позитивного права (законодательства), а многие аспекты проблем эффективности права как социально-духовного регулятора и конкретных норм законодательства не были подвергнуты исследованию. В следующих главах будет сделана попытка восполнить этот пробел.

Необходимость разработки плюралистической теории эффективности в праве предполагает потребность в четкой дифференциации понятий «эффективность в праве», «эффективность права», «эффективность норм права».

Термин «эффективность» происходит от латинского “effectivus”, что переводится как «действенный». Слово «эффективный» означает «дающий определенный эффект, действенный» [31].

Пожалуй, самым широким понятием, связанным с правовыми проблемами эффективности, можно считать понятие «эффективность в праве». Оно охватывает и эффективность права и его отдельных норм и институтов, и эффективность правовой деятельности, как правотворческой, так и правоприменительной и интерпретационной, систематизирующей, эффективность работы правовых учреждений. При этом, как представляется, необходимо отграничить понятие эффективности в праве от понятия эффективности в национальном праве, в конкретной национальной правовой системе. Понятие эффективности в каждой национальной правовой системе носит исторически и культурно изменчивый характер, а в ряде правовых систем вообще не актуально либо лишено специфической смысловой нагрузки.

Понятие эффективности в праве является предельно широкой категорией. По нашему мнению, эффективность в праве можно определить как достижение значимых социальных и духовных целей посредством права как социально-духовного регулятора и иных элементов правовой системы посредством использования системы правовых принципов и средств.

Эффективность права как социально-духовного регулятора качественно отличается от эффективности законодательства как формы выражения права, способа существования правовых норм.

Эффективность права как социально-духовного регулятора означает реализацию им своего социального, духовного и иного назначения в конкретном культурно-историческом контексте, предоставление им возможности для социально позитивной самореализации личности в конкретном обществе, осуществление в конкретном обществе принципов справедливости, свободы, гуманизма, разумности.

Эффективность законодательства как продукта деятельности государства означает достижение соответствия между целями государства, выраженными в соответствующих нормах, и реально наступившими результатами. Эффективность законодательства отнюдь не означает эффективность права в регулировании социальной и духовной жизни, хотя и связана с ней. Более того, практика показала немало случаев противоречий между эффективностью законодательства и эффективным осуществлением правовых начал в обществе, реализацией принципа господства права в общественной жизни.

Эффективность законодательства складывается из эффективности конкретных нормативных актов и их предписаний, которые с позиций этатистского подхода к праву считаются нормами права, но по сути являются нормами законодательства, соответствующими либо не соответствующими праву и его началам.

В советской юридической науке весьма обстоятельной разработке подвергся такой аспект эффективности в праве, как эффективность правовых норм. В данной работе мы будем исходить из различения норм права и норм законодательства. Нормы права как продукта духовного творчества, явления культуры представляют собой определенные идеи, требования, которые могут оформляться в законодательстве, находить там свое выражение, а могут и не оформляться. И если в литературе указывается на то, что право и закон соотносятся как содержание и форма, то нормы права и нормы законодательства, закрепленные в нормативных актах и их структурных частях, также соотносятся как содержание и форма. Поэтому то, что в отечественной юридической науке считалось эффективностью норм права, следует считать эффективностью норм законодательства, эффективностью предписаний государства общего характера, эффективностью законодательной формы выражения правовых норм.

Рассмотрим понятие эффективности правовых норм в его традиционном «советском» понимании и попытаемся отграничить его от понятия эффективности права.

Как известно, в отечественной юридической науке советского периода господствовало понимание эффективности норм права как соотношения между целями, которые преследовал законодатель, издавая соответствующую норму, и реально наступившими результатами. Рассматривая эффективность норм права как соотношение целей законодателя и реально наступивших результатов, следует иметь в виду, что правотворческий не может формулировать цели произвольно, по своему усмотрению, в отрыве от социальной реальности, ее закономерностей и особенностей. Можно согласиться с тем, что «законодательное произведение как специфический вид текста не может быть оценено как проект “застройки” правопорядка как бы заново, этот текст констатирует сложившееся положение дел, а в таких областях, как уголовное право, объекты защиты права сложились уже с древних времен и сериация преступлений против личности, частной собственности, государственной власти издавна существует как устойчивый массив негативной рецептивности в рамках исторически сложившегося кодифицированного законодательства» [32].

Хотелось бы добавить, что законодатель не может формулировать цели и «в отрыве» от собственного правосознания, от своих психических качеств, идей и представлений. Цели и собственно содержание норм законодательства формируются, как представляется, на основе взаимодействия права, его норм и принципов с правосознанием законодателей, его структурами под влиянием комплекса различных факторов – целей государственной политики, экономических условий, общественного мнения и т. д. Сочетание различных факторов может порождать ситуации, когда нормы законодательства не соответствуют и даже противоречат «духу» права, его основополагающим принципам.