Андрей Морозов - Международно-правовые модели Европейского Союза и Таможенного союза: сравнительный анализ

Вместе с тем такое деление в достаточной степени условно и теоретично, и на практике вряд ли возможно четко вычленить ту или иную международно-правовую интеграционную модель. Главным образом, это обусловлено тем, что в основе любой международной организации или межгосударственного интеграционного объединения лежит учредительный международный договор, который определяет институциональную и правовую структуру всего объединения.

На наш взгляд, следует согласиться с позицией, согласно которой каждая международная организация ограничена в своей деятельности той компетенцией, которая закреплена в ее учредительных документах. Это проистекает из того, что международная организация не обладает суверенитетом, а располагает лишь теми полномочиями, которые делегированы ей государствами-членами [148].

Как указывалось выше, основываясь на учредительных документах Таможенного союза можно отметить, что данное межгосудар ственное интеграционное объединение, как и ЕврАзЭС, обладает международно-правовой природой, а в его основе лежат международные договоры, а точнее будет сказать, система международных договоров. При этом международные договоры, заключаемые государствами – участниками Таможенного союза, занимают наивысшее место в иерархии актов Таможенного союза и являются так называемыми первичными источниками правовой регламентации отношений государств в его рамках, определяют систему органов, юридическую силу решений институтов, процедуры отправления правосудия. Так, в частности, наднациональный характер полномочий Евразийской экономической комиссии базируется на международных договорах.

Таким образом, государства, оставаясь основными субъектами международного права и первичными творцами его норм, передают посредством международных договоров на уровень межгосударственных интеграционных объединений часть суверенных полномочий. Это, в свою очередь, не означает, что государство утрачивает эти полномочия, теряет над ними контроль. Государства в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, правилами процедуры межгосударственного интеграционного объединения защищают свои национальные интересы и посредством правового механизма согласовывают свои воли и интересы при разработке и заключении международных договоров, принятии решений органами и институтами межгосударственного объединения. При этом, как отмечает Е. В. Скурко, термин «наднациональность» не следует толковать и рассматривать как синоним умаления суверенитета объединяющихся государств, что в настоящее время чрезвычайно широко распространено среди ученых и в практике, либо как термин, служащий для обозначения некой эфемерной «промежуточной стадии» между государством и международной организацией – в юридическом поле и современном международном праве таких «промежуточных» государственно-правовых образований не существует и не может существовать по очевидным причинам [149].

С такой позицией, на наш взгляд, следует согласиться, так как она находит свое отражение как в практике международных отношений, так и доктрине международного права. Государства были и остаются основными субъектами международного права, творцами его норм. Именно государства создают международные организации и определяют порядок их функционирования, а также принимают решения о прекращении их деятельности.

В связи с этим вряд ли возможно согласиться с мнением Н. А. Ефремовой, которая считает, что «надгосударственность не может и не должна считаться средством решения международных экономических проблем, поскольку представляет собой угрозу суверенитету государств» [150]. Это утверждение, на наш взгляд, не совсем верно отражает процессы, происходящие в международной жизни, и не в полной мере учитывает качественные характеристики государственного суверенитета. Государства вступают в международные организации, обладающие наднациональными полномочиями по своему усмотрению, исходя из своих национальных интересов. Надгосударственность международных организаций не навязывается кем-то «свыше», а делегируется самими государствами при учреждении международной организации. Если же государство желает вступить уже в созданную международную организацию, то оно это делает по своей воле, а не по принуждению других субъектов международного права.

Таким образом, надгосударственность или наднациональность международных организаций не следует рассматривать в качестве угрозы суверенитету государств. В данном случае совершенно справедливо, по нашему мнению, высказывание В. А. Василенко, согласно которому: «…для феномена наднациональности характерны отказ государств-членов от какой-то части суверенных прерогатив и наделение аналогичными прерогативыми органов международной организации. Если такой отказ является следствием действительно свободного волеизъявления договаривающихся сторон, если каждая из них отказывается от своих суверенных прерогатив в равной мере с другими и к тому же реально обеспечиваются их национальные потребности, интересы и цели, то вряд ли может возникнуть обоснованное сомнение в правомерности явления наднациональности с точки зрения международного права» [151].

В соответствии с Конституцией РФ Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий в соответствии с международными договорами, если это не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина и не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации. В свою очередь, международные договоры, предусматривающие передачу части полномочий Российской федерации международным объединениям и организациям, подлежат ратификации в установленном Федеральным законом от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» порядке.

Вместе с тем правовой базой для принятия международными организациями решений обязательного характера служат международные договоры, на основе которых создаются соответствующие организации. Обязательность решений международных организаций вытекает именно из таких договоров, а не выводится из практики организаций, которая может в ряде случаев нарушать международное право. Таким образом, источником юридической силы определенных решений международной организации служит международный договор, учреждающий соответствующую организацию.

Вопрос о действии решений международных организаций в рамках российской правовой системы, несомненно, заслуживает самого пристального внимания. Наиболее динамично развивающиеся межгосударственные интеграционные объединения – Таможенный союз и ЕврАзЭС – постепенно наделяются более широкими надгосударственными полномочиями, им передаются отдельные полномочия национальных органов государств-участников. Заключенный Договор о Евразийской экономической комиссии является наглядным свидетельством подобного процесса.