Асламбек Аслаханов - О российской мафии без сенсаций

Для того, чтобы возврат к 1994 г. стал невозможен, в Чечне в первую очередь необходимо:

• решить земельный вопрос на основе права частной собственности с гарантиями приоритетов развития фермерских хозяйств, переработки сельскохозяйственной продукции и промышленного производства;

• создать мощный, быстро растущий производственный сектор, использующий самые современные технологии и ориентированный не только на потребности страны, но и зарубежья;

• создать новую общеобразовательную школу, отвечающую принципу единства народов, религий и культур;

• создать весь необходимый Республике спектр научных и образовательных центров, способных предоставить особо льготные и комфортные условия для работы ведущих специалистов международного класса;

• создать современную, «прозрачную» для народа, формируемую на конкурсной основе систему государственного управления;

• сформировать открытую и понятную каждому жителю Чечни бюджетную систему на основе персональной ответственности за использование бюджетных средств каждого, кто ими распоряжается.

Было время, и еще совсем недавно, когда мы не задумывались о том, сколько властей в нашем многонациональном государстве: с детства усвоили — власть в стране одна и принадлежит она народу в лице Советов. Так, во всяком случае, нас учили. Правда, были люди, которые говорили, что на самом деле власть в руках Компартии, она вершит наши судьбы. Но говорилось об этом тихо.

Теперь — другое дело: в сознании россиянина уже утвердилось такое понятие, как «разделение властей», хотя, конечно, правильнее было бы говорить о «разделении власти» на ветви, поскольку власть должна быть единой. Сегодня мало-мальски интересующийся политикой гражданин России назовет вам классическую триаду: законодательная ветвь власти, исполнительная, судебная — и, возможно, добавит к ней «четвертую» — прессу.

Однако нередко в этот ряд ставят и еще одну, «пятую» ветвь — власть мафии. Правда, эмоциональная и содержательная интерпретации этого понятия неоднозначны. Одни определяют пятую власть как «раковую опухоль общества», «чуму», «язву». Другие готовы с трепетом прошептать: «Мафия бессмертна». А третьи (похоже, те, кто сам причастен к этой таинственной ветви власти) — предпочитают заменять слово «мафия» такими словами, как «бизнес», «корпорация», «трест», «клуб» и т. п. С 1999 г. в российскую жизнь (не без участия западных СМИ и политических противников первого Президента РФ) прочно вошло слово «Семья» с большой буквы, которое есть лишь дословный перевод на русский язык итальянского «mafia».

Самыми верными признаками, указывающими на то, что российская мафия — это вполне реальная власть, можно считать путаницу и противоречия в действиях наших исполнительных и законодательных структур, чего бы они ни касались. Причин тому много. Но, как известно, у опытных бюрократов случайные решения весьма редки. И потому нельзя не согласиться с мнением экспертов, утверждающих, что появление противоречивых решений свидетельствует не столько о некомпетентности или низком профессионализме чиновничьего аппарата, сколько об остроте борьбы определенных сил, влияющих на этот аппарат и отстаивающих интересы различных группировок.

«Пусть назовет свое имя автор безымянной поправки, которая совершенно исказила смысл формулировки в статье V Договора об общественном согласии, — писал в свое время “Известиях” Андрей Косяков, вице-президент частного сыскного бюро “Алекс”. — После всех обсуждений, в которых я принимал участие, в окончательном варианте проекта этого Договора, в статье, где говорится о борьбе с организованной преступностью и коррупцией, была фраза о проведении реформы правоохранительных органов. Однако в тексте самого Договора, распечатанном для подписания, слово “реформа” оказалось заменено на обтекаемое и ни к чему не обязывающее “укрепление”. На очень серьезные размышления наводит эта сделанная в последний момент подмена, которую, к сожалению, не заметили в торжественный момент подписания. Психологически все было рассчитано точно. Хотелось бы узнать, чья дружеская рука оказала добрую услугу российской организованной преступности?»

С подобными «поправками» приходилось неоднократно сталкиваться автору этих строк и в пору работы в Верховном Совете России и ныне на посту заместителя председателя Комитета Государственной Думы по государственному строительству. Давление на законодателей, явное и замаскированное лоббирование постоянно ощущается, что называется, по всему фронту законотворчества. Цель единственная — лишь бы дух и буква закона отвечали клановой, а не общественной пользе. Парадокс, но в России до сих пор нет законов о лоббировании и обязательной экспертизе законопроектов. Нет узаконенной этики отстаивания интересов избирателей в Парламенте, взаимоотношений Президента, Правительства, Парламента и Суда. Вы помните хотя бы один случай, когда бы в результате парламентского расследования министр подал в отставку? Накануне выборов 2003 г. в Государственную Думу в парламентской Комиссии по расследованию коррупции лиц, занимающих государственные должности Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, скопились сотни (!) материалов, свидетельствующих о, как минимум, неэтичном поведении лиц, занимавших должности категории «А» (проще — министров и выше). К сожалению, к тому моменту, когда эта книга выйдет в свет, многие «объекты» внимания этой Комиссии сядут в депутатские кресла. Такого в демократическом государстве быть не должно.

Однако даже нынешняя весьма несовершенная правовая база российского законодательства позволяет противостоять подавляющему большинству преступлений. А все разговоры о том, что росту раскрываемости мешает отсутствие законов, — не более чем демагогия. Что же касается правовой базы борьбы с мафией, то здесь действительно еще остаются нерешенные проблемы. Несмотря на то, что в российском уголовном законодательстве с июля 1994 г. закреплено понятие «организованная группа», а с июля 1996 г. и понятие «преступное сообщество (преступная организация)», их смысл ведом лишь теоретикам. Когда вы читаете в тексте уголовного закона о том, что «преступное сообщество это сплоченная организованная группа, которая создана для совершения тяжких или особо тяжких преступлений», а «организованная группа это устойчивая предварительно сговорившаяся группа лиц», то первая мысль, которая появляется у вас — чем же отличается сплоченность от устойчивости. Если вы думаете, что где-нибудь можно найти обязательное для следователя, прокурора или судьи разъяснение этих терминов, то наверняка ошибетесь. Поэтому неудивительно, что за пять лет применения нового УК России (с 1 января 1997 по 1 января 2001 г.) в России так и не появилось ни одного судебного приговора, который был бы вынесен только по ст. 210 Уголовного кодекса России за организацию преступного сообщества. Из-за своих недостатков данная статья может применяться только в совокупности с другими статьями УК. А уж об отработанной системе доказательств роли руководителя (организатора) организованной группы или преступного сообщества и вовсе говорить не приходится. До сих пор не вступили в силу исключительно важные законы, первые проекты которых были подготовлены в Комитете Верховного Совета РФ по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью. Авторами этих законодательных актов были наши ведущие ученые-юристы, практические работники министерств и ведомств. Имеются в виду законопроекты об основах антикоррупционной политики о борьбе с коррупцией и организованной преступностью. В июле 2002 г. исполнилось 10 лет официальному законопроекту о борьбе с коррупцией, который, судя по заключению Правового управления Государственной Думы после многократных доработок в Комитете Государственной Думы по безопасности стал значительно хуже варианта 1993 г.