Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

Однако, с нашей точки зрения, разграничивать «информацию и знания», с одной стороны, и охраняемые правом интеллектуальной собственности результаты интеллектуальной деятельности, с другой стороны, можно только условно. Было бы странно говорить о задаче поступательного развития информационного общества, когда доступ к знаниям означает доступ к тому, что было создано более ста лет назад и находится в сфере общественного достояния. Не случайно в той же Декларации принципов развития информационного общества указывается, что для поощрения инновационной деятельности и творчества в информационном обществе равное значениеимеет как защита интеллектуальной собственности, так и широкое распространение и совместное использование знания (п. 42).

Парижская конвенция 1883 года, Бернская конвенция 1886 года, Мадридское соглашение 1891 года не упоминают необходимость достижения баланса интересов. Проблема баланса интересов в данной сфере непосредственно связана с развитием технологий. Преобразуя способы, с помощью которых информация записывается, хранится и распространяется, информационные технологии перестают соответствовать тому понятию о технике, которое было положено в основу правового регулирования, обеспечивающего необходимое равновесие между защитой интеллектуальных прав и потребностью общества в доступе к результатам интеллектуальной деятельности. Неограниченной возможности копирования и размножения информации, являющейся причиной многочисленных нарушений интеллектуальных прав, соответствует столь же неограниченные и притом легальные технологические возможности по ограничению доступа к интеллектуальным продуктам в цифровой форме. Доведенная до своего логического конца каждая из приведенных возможностей нарушает установленный средствами права баланс интересов действующих субъектов.

В законодательстве по интеллектуальной собственности баланс интересов впервые упоминается в Соглашении ВТО по торговым аспектам интеллектуальной собственности (ТРИПС): «Охрана и обеспечение соблюдения прав интеллектуальной собственности должны содействовать техническому прогрессу и передаче и распространению технологии к взаимной выгоде производителей и пользователей технических знаний, способствуя социально-экономическому благосостоянию и достижению баланса прав и обязательств» (ст. 7). Стоит также отметить, что Соглашение стало первым нормативным актом, закрепившим принцип двойного регулирования интеллектуальной собственностикак специальным, так и конкурентным законодательством. В ч. 2 ст. 8 указывается, что надлежащие меры могут быть необходимы для предотвращения злоупотреблений правами интеллектуальной собственности со стороны владельцев прав или обращения к практике, которая необоснованно ограничивает торговлю или неблагоприятным образом влияет на международную передачу технологии. Вслед за ТРИПС баланс интересов упоминают также оба договора Всемирной организации интеллектуальной собственности 1996 года: по авторскому праву и по исполнениям и фонограммам. В обоих случаях речь идет о необходимости поддерживать баланс интересов между правами авторов (исполнителей) и «более широким общественным интересом, в особенности в сфере образования, исследования и доступа к информации».

Таким образом, нельзя сказать, что сама постановка вопроса о балансе интересов в сфере интеллектуальной собственности исходит исключительно от либерально настроенной общественности. Можно утверждать другое: принцип баланса интересов уже воспринят правом интеллектуальной собственности, но еще не реализован. Преобразования в образе жизни, экономике и культуре, которые принесли с собой информационные технологии, пока еще не нашли адекватного отражения в праве интеллектуальной собственности.

Принцип баланса интересов мы можем назвать ключевым принципом регулирования цифровой среды и неотъемлемой частью новой правовой парадигмы. Усложнение субъектного состава и правоотношений в цифровой среде привело к конфликтам интересов и их дисбалансу. Но все же речь идет не о простом восстановлении баланса, а, скорее, о формировании балансазаконных интересов с учетом этой новой, одновременно сложной и целостной структуры взаимоотношений, в которой на смену самостоятельным интересам различных категорий субъектов приходит система взаимопересекающихся и взаимозависимых интересов, система компромиссов, а не приоритетов.В этой новой формирующейся системе взаимодействия различных субъектов монополия авторов и правообладателей будет неизбежно претерпевать дополнительные ограничения, соответствующие информационным технологиям и основанным на них новым экономическим моделям. Дэвид Вольер (David Bollier) следующим образом характеризует общую тенденцию к открытости в информационной экономике: «Большая часть бизнеса не приходит к открытости, следуя интуиции. Конкурентное преимущество долгое время ассоциировалось с исключительным контролем и секретностью. Но вместе с ростом влияния Интернета представители традиционного бизнеса вынуждены пересматривать свои «закрытые» бизнес-модели. Новое поколение «открытого бизнеса» демонстрирует, что опора на открытое программное обеспечение, открытое содержание и этику прозрачности в деловых отношениях со всеми заинтересованными организациями может быть чрезвычайно конкурентоспособной» [854]. Отметим также особое значение, которое приобретают в рамках данной системы, с одной стороны, пользователи, которые из пассивных потребителей информации все больше становятся ее производителями, и, с другой стороны, информационные посредники, которые не только организуют доступ, но и осуществляют необходимую обработку и агрегацию информации. Интересам этих двух категорий субъектов в процессе развития законодательства в сфере доступа к информации и, в частности, в сфере интеллектуальной собственности, еще предстоит найти свое законное место.

Пришло время расставить все, о чем шла речь в этой книге, на свои места. Какие обобщения и выводы заставляет нас сделать проведенное исследование? Открывают ли его результаты что-то новое в нашем видении проблем и ситуации в целом? Позволяют ли делать утверждения относительно перспектив и наиболее вероятных сценариев, по которым ситуация будет развиваться в дальнейшем?

История права показывает, что ни правовые системы, ни правовые институты не являются незыблемыми. И речь должна идти, скорее, о «генеологии» [855]институтов права, чем об их истории. Право интеллектуальной собственности в этом отношении не является исключением. Его история тем более показательна, что она началась относительно недавно, и о зарождении и развитии права интеллектуальной собственности нам многое известно по документальным источникам. Возрождение интереса к истории права интеллектуальной собственности свидетельствует о многом. Мы видим, как попытки подтвердить легитимность действующего порядка отсылками к прошлому, которое рассматривается как некая абсолютная точка отсчета, так и стремление взглянуть на свое прошлое по-новому и описать объективные и субъективные причины формирования и эволюции определенной идеологии или парадигмы, вписанной в конкретный социально-исторический период.