Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

Защищая свои монополии, гильдии активно препятствовали импорту товаров и специалистов, однако не особенно успешно, так как власть, напротив, в этом остро нуждалась. Заинтересованные в сохранении своей власти и пополнении казны князья и городские советы различными способами старались привлечь на территорию своих юрисдикций тех, кто мог производить технические новшества. Так, в 1453 году в период войны с Миланом [280]в Венеции был принят закон, предусматривающий специальное вознаграждение тем, кто придумает, как увеличить доходы без увеличения налогов, а также авторам полезных для государства изобретений, особенно в военной сфере [281]. Имея в виду различную природу патентных привилегий и патентных прав, специалист по истории права интеллектуальной собственности Орен Бранча (Oren Bracha) специально подчеркивает: «Традиционные патентные привилегии были откровенно политическими. Они представляли собой политические решения суверена, который, пользуясь своими полномочиями и принимая решения по конкретным делам, действовал во имя общего блага. Легитимность каждого выданного патента зависела от обоснованности и легитимности связанной с ним государственной защиты, которая давалась с учетом всех соответствующих обстоятельств и интересов, чтобы такая выдача служила общему благу. Более того, «общее благо» в данном контексте не ограничивалось узкой концепцией экономической или технической инновации. Патентные привилегии существовали в век, когда не было строгого различения между «экономическим» (в современном смысле) и иными «общественными» интересами» [282].

И авторские, и патентные права, по сути своей, являются выражением того неотчуждаемого естественного права, которым наделило человека Новое время. Достоинство человека как хозяина природы основано на его разуме, поэтому нет ничего удивительного в том, что продукты разума получили столь высокую оценку. Однако в эпоху Средневековья и Возрождения общественное благо ценилось выше индивидуальных заслуг. Привилегии служили, прежде всего, инструментом государственной политики, и наделение временной монополией решало конкретные социальные, экономические и политические задачи. С приходом Нового времени и развитием системы правовой охраны интеллектуальной собственности государственные цели уходят на второй план, тогда как экономические интересы частных игроков начинают преобладать.

Привилегии хотя и могут рассматриваться как исторический предшественник авторского и патентного права, по своей правовой природе являются не правом в собственном смысле, а лишь исключением из права. Поэтому действующая система права интеллектуальной собственности начинает свою историю все же не с привилегий, а с первых законов, которые знаменуют собой переход от персонально делегированных прав к правам, которыми наделяются определенные категории лиц – авторы и изобретатели. Мы рассмотрим в общих чертах историю Венецианского патентного закона 1474 года и Статута королевы Анны 1710 года, двух первых законов в сфере патентного и авторского права соответственно. Поскольку тексты законов доступны и хорошо знакомы юристам, а нас интересуют прежде всего «уроки истории», мы сконцентрируемся на тех моментах, которые обыкновенно остаются без должного внимания.

Веницианский патентный закон 1474 года.Первый в истории патентный закон был принят сенатом Венеции в 1474 году. Умещающийся на одной странице закон вместил в себя многое из того, что в последующем разовьется в систему патентного права. Действие закона распространялось как на граждан Венеции, так и на приезжих, которые изобрели нечто новое и оригинальное, которое может быть использовано. Изобретатели могли зарегистрировать свои изобретения, и в этом случае в течение 10 лет любое изготовление аналогичной продукции могло осуществляться только с их согласия и специального разрешения (consentimento et licentia). Нарушитель должен был не только уплатить штраф в сто дукатов, но и уничтожить воспроизведенное изобретение.

Венецианский закон рассматривают и как прообраз современного патентного права [283], и как простое обобщение уже сложившихся обычаев, не оказавшее сколь-нибудь существенного влияния на развитие права интеллектуальной собственности. В любом случае, можно констатировать, что в данном законе впервые используются общие правила в отличие от привилегий, которые выдавались ad hoc, вводятся такие критерии для изобретений, как уровень новизны, изобретательности и практическая реализуемость. В качестве самостоятельных субъектов монопольного права закон впервые признал изобретателей как физических лиц.

Однако обращать внимание следует не только на то, что сходно с сегодняшним днем, но и на те нюансы, за которыми скрываются концептуальные отличия. В законе четко указывается цель его принятия – создать условия, чтобы «светлые умы» «напрягали свой разум, изобретали и создавали вещи для пользы и блага нашего Государства». Таким образом, с самого начала во главу угла поставлена не защита авторов сама по себе, а благо государства. Превалирующая роль публичного интереса над частным прослеживается также в правиле, согласно которому правительство Венеции вправе по своему усмотрению брать и использовать любое из изобретений при условии, что его изготовлением будет заниматься сам автор. Право изобретателя оказывается с самого начала ограниченным не только сроком охраны, но и государственными интересами.

Статут королевы Анны.Принятый в 1709 году Статут королевы Анны стал первым законом, закрепившим базовые принципы и нормы авторского права, многие из которых действуют и поныне. В книгах по праву интеллектуальной собственности в большинстве случаев, однако, подробно пересказывается и комментируется содержание закона, но мало внимания уделяется истории его принятия. Попробуем восполнить данный пробел.

Непосредственное отношение к истории английского закона имеет монополия, дарованная государством гильдии лондонских печатников Stationers Company. Все авторы должны были продавать свои произведения только членам гильдии за одноразовую плату и не могли не только стать членами гильдии, но и публиковать свои произведения самостоятельно. Установленная Лицензионным законом (Licensing Act) 1534 года и поддержанная его последующими редакциями монополия прекратила свое существование в 1694 году вместе с истечением срока действия закона. Вполне естественно, что члены гильдии предпринимали активные попытки вернуть свое прежнее положение. Отметим, что среди противников продления действия закона был Джон Локк, написавший по данному вопросу специальный Меморандум [284].