Елена Войниканис - Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости

В свою защиту ответчики приводили несколько доводов, в числе которых «справедливое использование» (fair use), Первая поправка к Конституции США, а также то, что данный фильм нельзя рассматривать как объект авторского права, так как он мог быть снят только ограниченным количеством способов.

Приняв сторону ответчиков, Федеральный суд Южного округа Нью-Йорка взял за основу своего решения доктрину «справедливого использования». В докладе комитета по юридическим вопросам палаты представителей, на который сослался суд, указывается, что в период быстрых технологических изменений не нужно «замораживать» доктрину справедливого использования при помощи законодательных норм. Суды должны сохранить свободу толкования доктрины применительно к конкретным ситуациям [439]. Федеральный суд, соответственно, пришел к следующим выводам. Подчеркнув, что нахождение релевантных критериев для оценки ситуации с точки зрения справедливого использования является крайне сложным и что с первого взгляда ни о каком справедливом использования не может быть речи, суд привел аргументы, свидетельствующие о законности действий автора книги. Общественный интерес заключается в том, чтобы иметь самую полную информацию об убийстве президента Кеннеди. Объяснения, которые делаются в книге, более понятны, когда они сопровождаются иллюстрациями из фильма, и, кроме того, книга покупается не из-за кадров из фильма, а благодаря авторской теории и пояснениям, которые их сопровождают [440].

Приведенное судебное решение, как может показаться, никак не соотносится с проблемой формы и содержания авторского произведения. Однако мы поддерживаем точку зрения Трависа Деннисона (Travis J. Denneson), философа и юриста по образованию, который убежден, что столь нестандартное использование доктрины справедливого использования в действительности означает молчаливое признание судом того факта, что «кадры из фильма несут в себе идеи, которые не могут быть отделены от тех средств, которые используются для их выражения» [441]. Отметим, что и другие авторы, опираясь на сходные аргументы, подвергают решение окружного судьи серьезной критике, полагая, что существо дела заключается в нарушении права на свободу слова (free speech), которое защищает Первая поправка.

Возвращаясь к искусству, отметим, что типичным примером нового искусства являются фотомонтажи. Хельмут Херцфельд (Helmut Herzfeld) вошел в историю искусства своими выразительными фотомонтажами политической направленности. И стоит задуматься о том, что многие из его антифашистских произведений могли бы вообще не появиться, если бы фотографы затаскали художника по судам за незаконное использование оригиналов.

Та же социально-политическая направленность свойственна и фотоискусству постмодерна, которое активно эксплуатирует образы, заимствованные из СМИ. Например, американский художник Ричард Принс (Richard Prince). Его произведение 1989 года воспроизводит в новом контексте фотографию Сэма Абеля (Sam Abell), которая долгое время использовалась в рекламе сигарет Мальборо. Не претендуя на объективность, констатируем, что «Ковбой» принес Р. Принсу гораздо больший успех, чем оригинальная фотография – в 2005 году на аукционе «Кристи» за него давали больше миллиона долларов. Правда, такое вольное использование чужих произведений, надо признать, не всегда остается безнаказанным. В 2011 году художник проиграл трехлетнее судебное разбирательство по иску фотографа Патрика Кайю (Patrick Cariou), который выдвинул обвинение о незаконном использовании нескольких десятков своих фотографий [442]. Однако правильное ли решение вынес суд, остается спорным. Представители искусства и его критики склоняются к тому, что решение может иметь негативные последствия для искусства в целом. Не случайно в защиту Р. Принса выступили Музей искусств «Метрополитен», а также Музей современного искусства и Институт искусств города Чикаго.

В приведенных примерах принадлежащая другим авторам форма наполняется совершенно иным содержанием. Вполне логичным является вопрос о том, может ли новое смысловое наполнение быть достаточным для того, чтобы говорить о новом произведении? И если такая техника создания произведений становится обычной, становится нормой современного искусства, должно ли право по-прежнему защищать право первоначального автора контролировать использование своего произведения?

Замечательный пример осмысления обозначенных проблем представлен в оригинальной по своему замыслу, методу и содержанию докторской диссертации по философии с емким названием «Перфомативное представление парадоксов интеллектуальной собственности» [443], автором которой является один из «пионеров» сетевого искусства (Netkunst, Internet Art), немецкий художник и активист Корнелия Золлфранк (Cornelia Sollfrank). Насыщенная творческая биография позволила автору воспользоваться, наряду с традиционными методами научного исследования, нестандартным перформативным методом и, соответственно, не только описать парадоксы права интеллектуальной собственности, но и показать, продемонстрировать на примерах своих собственных художественных проектов, комментарию которых посвящена заключительная глава диссертации. Приведем в качестве примера два проекта К. Золлфранк [444].

Первый проект, net.art generator, который был запущен в 1999 году и успешно действует сегодня (в своей уже пятой версии) представляет собой онлайн-программу, генерирующую по ключевому слову уникальное изображение, созданное на основе заданного числа источников, или, исходя из тех же принципов, – текст или интернет-страницу. Автор акцентирует внимание на том, что комбинация метода коллажа и принципа случайности приводит к двум закономерным следствия. Во-первых, становится очевидным, что творческий акт состоит не в создании нового, а в установлении новых связей между уже существующими элементами. Во-вторых, используя процесс случайного совмещения элементов, автор сознательно отказывается от принятия собственных решений. Таким образом, ставятся под сомнение традиционные понятия «оригинальное произведение искусства» и «первоначальный автор» [445]. Данный проект затрагивает также феномен «компьютерного искусства» (software art), которое представляет собой художественное осмысление функционирования компьютерных программ и в котором процесс и результат неотделимы друг от друга.

Второй проект, о котором нам бы хотелось рассказать, заключался в обработке средствами уже упомянутой компьютерной программы net.art generator картины «Цветы» (1965) известного и крайне противоречивого художника второй половины 20 века Энди Уорхола (Andy Warhol). Созданные компьютером «вариации» на тему известной картины К. Золлфранк представила в 2006 году на специальной выставке под названием «Это сделано не мной» (This is not by me). Только на первый взгляд описанный «перформанс» может показаться простым по своему замыслу. Начнем с того, что название выставки воспроизводит в точности слова, которыми Уорхол подписал свое произведение. Американский художник действительно был противоречивой фигурой: свободно использовал чужие произведения, не особенно беспокоился о неприкосновенности собственных произведений и с удовольствием воспроизводил их в большом количестве. Любопытна также история «Цветов» Уорхола. Картина была создана на основе фотографии цветов гибискуса Патрии Каулфилд (Patricia Caulfield), которая подала на художника в суд, и тот был вынужден в буквальном смысле «откупиться» от оскорбленного фотографа. Спустя несколько лет, в 1969 году, другой художник, Элейн Стюртевант (Elaine Sturtevant), воспроизвела уже картину самого Уорхола. Таким образом, как полагает К. Золлфранк, мы имеем несколько «слоев авторства», в качестве одного из которых можно рассматривать компьютерные вариации «Цветов» Уорхола. Как указывает автор: «Выдающееся значение, которое приобрели “Цветы” благодаря своей многогранной истории присвоения, может быть понято как однозначный голос за легитимность всех культурных и художественных техник, основанных на переработке уже существующего материала» [446]. Но свое самостоятельное значение имеют и «компьютерные цветы»: оспаривание понятия авторства представляет собой «новое тестирование “правовой системы” в сетевых условиях» [447].