Геннадий Есаков - Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки

(3) Третьей ведущей тенденцией в развитии анализируемого института в рассматриваемый период становится создание утверждающих защит [1024]против обвинения в тяжком убийстве по правилу о фелонии для соучастника фелонии с возложением на него бремени доказывания обоснованности выдвинутой защиты или, по меньшей мере, бремени её выдвижения [1025]в процессе. [1026]Как справедливо отмечается в литературе, этим кружным путём, смягчающим классическую суровость тяжкого убийства по правилу о фелонии, в структуру преступления привносится такая форма mens rea , как небрежность в отношении причинения смерти, поскольку недоказанность утверждающей защиты ipso facto означает проявление соучастником фелонии указанной небрежности. [1027]В качестве наиболее типичного примера можно привести § 125.25(3) УК Нью-Йорка, который предусматривает, что если «обвиняемый был не единственным участником в основном преступлении, утверждающей защитой является то, что обвиняемый: (а) не совершил акта убийства или никоим образом не подстрекал, не требовал, не приказывал, не настойчиво упрашивал, не вызвал или не помог его совершению; и (Ь) не был вооружён смертоносным оружием или любым инструментом, предметом или веществом, легко способным причинить смерть либо тяжкий телесный вред, и такого рода, какой обычно не носится в публичных местах законопослушными лицами; и (с) не имел разумного основания верить, что какой-либо другой соучастник вооружён таковым оружием, инструментом, предметом или веществом; и (d) не имел разумного основания верить, что какой-либо другой соучастник намеревается вести себя так, что это вероятно повлечёт смерть или тяжкий телесный вред». Согласно § 25.00(2) УК Нью-Йорка обвиняемый несёт бремя доказывания состоятельности утверждающей защиты (т. е. бремя убеждения) посредством предоставления перевешивающих доказательств. Конституционность перемещения бремени доказывания утверждающей защиты на обвиняемого до сих пор не вызывала серьёзной проблемы в практике Верховного Суда Соединённых Штатов. [1028]

Итак, несмотря на частичную справедливость утверждения о том, что «в той степени, в какой эти модификации ограничивают область и значение доктрины общего права, они также ставят вопрос и о продолжении существования доктрины самой по себе», [1029]всё же можно констатировать сохранение в американском уголовном праве в настоящее время сильной законодательной и судебной приверженности к тяжкому убийству по правилу о фелонии.

В свою очередь, это требует перехода к собственно академическим аспектам последнего, т. е. к доводам pro et contra его существования.

Однако прежде обращения к собственно строго теоретическим постулатам следует сказать несколько слов о политико-практических соображениях, выдвигаемых в поддержку и обоснование рассматриваемой доктрины, игнорировать которые недопустимо.

Если их суммировать, то можно сказать, что обвинение, вменяя тяжкое убийство по правилу о фелонии, освобождается от бесспорно тяжёлого бремени доказывания mens rea тяжкого убийства и получает весомое средство давления на обвиняемого с целью добиться от него сделки о признании вины. [1030]Иными словами, как справедливо отмечает Джордж П. Флетчер, тяжкое убийство по правилу о фелонии есть одна из тех своеобразных материально-правовых «компенсаций» (наряду, например, со строгой ответственностью и максимой ignorantia juris), дающихся обвинению взамен процессуальных «лишений», коренящихся в особенностях американского уголовного процесса, где у штата есть лишь один-единственный шанс добиться осуждения, поскольку апелляция против вердикта о невиновности не допускается. [1031]В целом же всё это под лозунгом «права и порядка» создаёт представление о борьбе с преступностью и, как следствие, «ударяет по эмоциональной струне в Америке», где «право и порядок означает, что мы будем использовать силу для того, чтобы выиграть войну с преступностью, и что мы вооружимся наиболее мощным оружием, предназначенным для того, чтобы загнать преступность под контроль». [1032]Соответственно, доктрина тяжкого убийства по правилу о фелонии соответствует идеологии «права и порядка», поскольку «предназначена для того, чтобы защитить нас от тех, кто вносит неоправданные и ненужные смертельные риски в нашу повседневную жизнь». [1033]

Хотя действенность приведённых соображений несомненно справедлива (достаточно вспомнить компромисс, предложенный составителями М.Р.С., относительно тяжкого убийства по правилу о фелонии), всё же их не следует ставить во главу угла: сколь бы ни были важны практические доводы, они не априорны для теории уголовного права, сталкивающейся с правовой реальностью и должной её теоретически или обосновать, или отбросить. Иными словами, с практических позиций выгодны и строгая ответственность, и максима ignorantia juris , и неопровержимая презумпция mens rea , но неприемлемые с теоретической точки зрения, они, как следствие, отвергнуты уже на практике полностью или частично. Тоже самое верно и в приложении к рассматриваемой доктрине: несмотря на все практические доводы pro , навряд ли бы она сохранилась в отсутствие серьёзного теоретического базиса.

Кроме того, любопытен и исторический довод, приводимый в оправдание тяжкого убийства по правилу о фелонии: «… Сильные корни в американской правовой истории придают норме, по крайней мере, покров респектабельности, ауру мудрости, что приходит с возрастом… Время суммируется в некую долю инерции, которая предотвращает наш случайный отказ от прошлого… Тяжкое убийство по правилу о фелонии столь долго было частью нашего права, что сама идея о его отмене неприятна». [1034]Но, как справедливо было отмечено ещё в конце XIX в., «отвратительно не иметь более лучшего обоснования для нормы, чем то, что она была создана во времена Генриха IV», [1035]а анализируемая не намного младше.

Итак, перейдём к собственно теоретическим доводам pro et contra. В структуре последних совершённо чётко могут быть выделены два пласта соображений: легальный и узкотеоретический.

Первый из них связан с неодинаковой трактовкой противостоящими друг другу по вопросу о тяжком убийстве по правилу о фелонии сторонами конституционного текста (в частности, оговорок VIII и XIV поправок к Конституции Соединённых Штатов о запрете жестокого и необычного наказания и о надлежащей правовой процедуре соответственно) в аспекте того, вправе ли общество легально применять наиболее серьёзные из известных ему уголовно-правовых санкций, основываясь на факте причинения в ходе совершения фелонии смерти человеку per se без достоверной доказанности mens rea в отношении такой смерти? [1036]