Роман Ромашов - Право – язык и масштаб свободы

В период социалистической государственности анархическим идеям не было практического места, но наступивший четверть века назад постсоциалистический капитализм с гегемонией финасово-политических олигархов и спецслужб создает условия для трансформации анархизма постмодерна в новое революционно-освободительное движение. «Нет больше ни Дионисия, ни Наполеона, ни Гитлера: политическая история бытия сворачивается к оглушенному состоянию, а мышление теряет линию внешнего в себе самом – в таком мире террор отправляет не родовспомогательную, а, напротив, чисто абортивную функцию (работая по принципу сломанного винта: отрицание не открывает возможности, но, напротив, неумолимо отбрасывает дискурс к началу)» [276], – говорит современный петербургский философ Николай Грякалов, напоминая нам об исчезновении революционной монополии на террор, о конституировании немыслимых и неописуемых сообществ, для которых «принцип рулетки» коэкстенсивен существованию, о том, что «после поражения СССР в 3-й мировой мы вступили в череду бесшумных войн – карательных акций мирового гегемона. Персидский залив, Сербия, Афганистан, Ирак – все это войны с нулевым приростом содержания (коль скоро их исход изначально предрешен). Сверхсильная репродукция одного и того же здесь неотличима от глубочайшей тишины – полной самотождественности исторического содержания» [277].

Убаюканные центральными телевизионными каналами россияне могут продолжать спать спокойно, но опыт борьбы за свободу, полученный анархистом-коммунистом Нестором Ивановичем Махно, сегодня оказывается весьма актуален на некоторых территориях распавшегося Советского Союза. Публичная власть скрывает от населения как стратегию своих действий на Украине, так и условия соглашения о мире в кавказском регионе. Эти вопросы относятся к праву населения на достоверную информацию о политической доктрине правителя и прямо влияют на все формы юридической и материальной свободы. Россия вступила в период непредсказуемых для ординарного человека политических действий публичной власти. Помните, анархия – мать порядка, но диктатура – его отец! Мы знаем одно великое государство, не без участия которого сложились благоприятные условия для интенсивного развития «Исламского государства Ирака и Леванта» («ИГИЛ»), представляющего собой «полуреальное квазигосударство» с шариатской формой правления, вытеснившее Аль-Каиду с позиций врага США № 1 [278].

Это современное анархическое государственное образование “поддерживает традиционный ислам, истребляют курдских суфистов, а также верующих авраамических религий, что ислам запрещает и что, по их заявлениям, обычно осуждают даже радикальные салафиты. Выступая за равенство и эмансипацию своих женщин, создавая из них ударные боевые части, ИГИЛ официально восстановило рабство женщин иноверцев и своих противников и торговлю рабынями. Привлекают высокообразованных людей разного происхождения со всего мира, даже министр финансов – коренной австралиец. В подконтрольных территориях боевики ИГИЛ проводят идеологическую подготовку уже у детей, устраивая тренировки на пленных, где дети учатся убивать. Каждый месяц, по данным американских спецслужб, к организации присоединяется не менее 1000 иностранных добровольцев, помимо мобилизации населения в Ираке и Сирии, а общее число иностранцев – не менее 16 тысяч. На стороне организации в Сирии и Ираке действуют добровольцы из 80 стран мира, в том числе, Франции, США, Канады, Марокко, Германии, России. По словам беглого бывшего исламиста в каждой западной стране есть крупные подпольные группы ИГИЛ, цель которых заключается в дестабилизации обстановки в европейских странах и организации серии терактов, если будет приказ. Целью организации являются ликвидация границ, установленных в результате раздела Османского халифата, и создание исламского ортодоксального суннитского государства как минимум на территории Ирака и Шама (Леванта) – Сирии, Ливана, Израиля, Палестины, Иордании, Турции, Кипра, Египта (минимум Синайский полуостров), как максимум – во всём исламском мире и во всём мире” [279].

Характеризуя философию анархизма, П.И. Новгородцев отмечал: «Пафос анархизма и его стихия есть свобода, но свобода не как принцип индивидуального обособления, а как основа разумного и совершенного общения» [280]. В книге «Взаимопомощь как фактор эволюции» Петр Кропоткин подчеркивает, что склонность людей к взаимной помощи имеет такое отдаленное происхождение, и она так глубоко переплетена со всею прошлой эволюцией человеческого рода, что люди сохранили ее вплоть до настоящего времени, несмотря на все превратности истории [281]. Государства же, «как на континенте, так и на Британских островах, систематически уничтожали все учреждения, в которых до того находило себе выражение стремление людей ко взаимной поддержке. Деревенские общины были лишены права мирских сходов, собственного суда и независимой администрации; принадлежащие им земли были конфискованы. У гильдий были отняты их имущества и вольности, они были подчинены контролю государственных чиновников и отданы на произвол их прихотей и взяточничества… Государственный чиновник захватил в свои руки каждое звено того, что раньше составляло органическое целое. Политическое образование, наука и право были подчинены идее государственной централизации. В университетах и школах стали учить, что. государство – единственный пристойный инициатор дальнейшего развития. что в пределах государства не должно быть никаких отдельных союзов между гражданами, кроме тех, которые установлены государством и подчинены ему; что для рабочих, осмеливавшихся вступать в «коалиции», единственное подходящее наказание – каторга и смерть» [282].

Несмотря на то, что эти рассуждения опубликованы в 1902 г., проблематика остается актуальной по настоящее время. Спор о путях реализации предусмотренного ст. 31 Конституции РФ права на собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования летом 2014 г. решен кардинальным образом. Все, кто не заручился поддержкой субъектов публичной власти, теперь не отделаются административным наказанием, а могут пойти отбывать наказание в места лишения свободы. Это, конечно, демократичнее, чем каторга и смерть, но отбывать пять лет на нарах в колонии общего режима Федеральной службы исполнения наказаний желающих мало. Заметно, как из отечественного медиапространства и с улиц исчезают критические дискурсы, предоставляя место восхвалению очередных успехов «партии и правительства». Очевидно, что критиковать действия публичной власти в начале XXI в. не менее опасно, чем в начале «XIX” в. За нарушение “установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, если это деяние совершено неоднократно” вновь введенная статья 212.1 УК РФ [283]наказывает, в том числе, принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок.