Коллектив авторов - Толкование закона и права. Том I

Кроме того, распределительный механизм средств для оказания социальной поддержки (пенсионное обеспечение, пособия по нетрудоспособности или болезни, или инвалидности, а также материальные выплаты малообеспеченным гражданам) осуществляется централизованно, как и при советском реализме. Хотя в действующей Конституции Российской Федерации закреплен принцип социального государства (ст. 7 ч. 1), реальная возможность использования гражданами права на социальную поддержку становится невостребованной из-за утомительности бюрократических процедур: сбора документов из различных ведомств, присущих советской правовой действительности.

Тоталитаризм СССР трансформировался в российский патернализм – режим, для которого характерны монополизация властных полномочий «Отца» или должностного лица в структуре административного управления. Эта тенденция получила свое распространение и закрепилась в российской ментальности ещё в досоветский период. Именно «вера в доброго царя-батюшку», как повиновение воли руководителя исполнительной и законодательной властей, сформировала принцип следования командам суверена над личными правами и свободами подданных. Пропаганда и агитация патерналистской идеологии, последовательное внушение или суггестия [290]подготовили советское общество к безболезненной трансформации в постсоветское.

Советское право определялось преимущественно, как государственное, обеспечивающее процветание именно государства. Эта особенность предопределяла главенствовавшее положение политических органов на всех административных уровнях. Советский чиновник, должностное лицо партийно-исполнительного и партийно-законодательного аппаратов управления был уполномочен применять и толковать правовые нормы в соответствии с его субъективным усмотрением относительно «вклада советского гражданина в развитие коммунистической модели». Хотя зачастую его интерес составлял только материально-корыстный аспект. Конституциями СССР 1924, 1936 годов была закреплена идеологическая функция государства и Коммунистической Партии, как источника формирования социалистического общественного строя и, соответственно, правопонимания в духе социалистического реализма.

Понятия гражданского общества и принципы правового государства начинают формироваться у большинства советских граждан только после принятия ориентиров на «приоритет общечеловеческих интересов на Земле» [291]и доктрины о так называемом «новом мышлении» 1980–1990 гг. По мнению М. Ф. Полынова «признание приоритета общечеловеческих ценностей означало их преобладающее значение по отношению к интересам других государств, народов, социальных групп и классов… Среди общечеловеческих ценностей главным провозглашалось выживание человечества. В фокусе международных отношений должна была находиться проблема обеспечения мира на планете и избежание ядерной войны. Этот интерес провозглашался всеобщими объединяющим для всех стран, особенно ядерных, независимо от их социально-политического строя, военной силы, величины, экономического потенциала и т. д.» [292].

Ю.М. Чернецовский утверждает, что «новое мышление» М. С. Горбачева окончательно отошло от марксизма-ленинизма, наблюдается отход от классовой теории и методологии в оценке мировых процессов, формируется новый внешнеполитический курс. Нечто подобное происходит и в идеологической эволюции М. Горбачева применительно ко внутренним процессам в нашей стране, он становится скорее социал-демократом, чем коммунистом [293]. Идеологические изменения в проведении внешней и внутренней политики руководящей партии и публичной власти государства не могли остаться незамеченными населением, общественными движениями и их лидерами.

Для тотального контроля общественной жизни характерно слияние государственно-публичного и политического аппаратов управления, централизм и единство всех ветвей и управленческих системы власти. Объединенные органы координирования управления населением представляли собой базу для интеграции властных подразделений. Основным фактором, гарантировавшим успешность октябрьской революции 1917 г., являлась ориентация правящих кругов на определенный социальный слой – пролетариат и крестьян (под контролем рабочих). Идеологический лозунг советского государства в период формирования социалистического реализма можно свести к высказыванию М. Горького: «Рабы перерождаются в людей – вот новый смысл жизни!» [294]. Однако советский гражданин, довольствуясь установочными суждениями партии, был бесправен перед государственной машиной на протяжении десятилетий, – только с 1977 г. юридически было закреплено положение о возможности обжалования в суд неправомерных действий органов государственной власти.

В основополагающих принципах управления советским государством структура разделения властей, применяемая в то время Европейскими и Североатлантическими державами, игнорировалась по нескольким причинам:

1) необходимостью тотального контроля новообразованного государства;

2) отсутствием у большей части населения страны представления о понятиях парламентаризма и конституционализма.

Феномены «американского правового реализма» и «скандинавского правового реализма» развивались в аналогичный период со своими особенностями. Американский правовой реализм определяется следующей формулой: «Право есть то, что говорит судья». Согласно американскому теоретику права Джерому Франку (Jerome Frank, 1889–1957) право – это результат оценки фактов судьей, который осуществляет подбор данных с той точки зрения, как он понимает их. Задача судьи заключается, в первую очередь в том, чтобы опираясь на собственное правопонимание, морально-этическую доктрину и судейскую совесть определить соответствующую норму локального или федерального характера и вынести решение.

Философы-правоведы скандинавского правового реализма (Аксель Хагерстрем (Axel Häger ström, 1868–1939), Карл Оливекрона (Karl Olivecrona, 1897–1980), Вильгельм Лунштедт (Vilhelm Lundstedt, 1882–1955), Алф Росс (Alf Ross, 1899–1979) ставят своей задачей рассмотрение сущности права с позиции психологических мотивов, чувственного отношения к праву, как к социально-психологическому явлению со стороны сознания индивидов. Наделение права юридической силой происходит в сознании людей, и их отношение к закрепленному в правовых актах тексту определяет его конечное «существование» и «действенную» силу в обществе.

Российскому правовому реализму оказались близки идеи Л. И. Петражицкого (1867–1931) [295], основателя психологической теории права. Будучи критиком юридического позитивизма и исследователем в области обоснования эмпирической науки о праве, Л. Петражицкий считал, что право не состоит из факта принуждения, а содержится в эмоциях, которые сопровождают действия. Американский профессору Альберто Хавьер Тревиньо подчеркивает, что право для Петражицкого – это индивидуальное восприятие индивидом своих прав и обязанностей. Наиболее неортодоксальной является индивидуально-субъективная ориентация Петражицкого, учитывая то, что его взгляды на право не были материалистическими. Или, говоря иными словами, право приобретает внешнюю форму только после того, как оно было спроецировано на людей и предметы из внутреннего опыта индивида. Для Петражицкого правовая реальность существует только в субъективном сознании индивида, который атрибутирует права и обязанности другим, а не в какой-то объективной реальности «где-то там»» [296].