Владислав Шейченко - Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

В-пятых. Оценка доказательств – процессуальная деятельность. Логично, что при такой деятельности руководствоваться необходимо процессуальным законом. В статье 17 УПК применено общее понятие «закон», из которого непонятно, каким именно законом предписано руководствоваться. Термин «закон» можно понимать и в узком смысле – УПК и только он. Но почему тогда так и не указали – «руководствоваться УПК»? «Закон» можно понимать и в широком смысле – то есть, любые действующие законы и прочие нормативы. Неоговорённость «закона» даёт возможность следствию и суду понимать «закон» свободно, в зависимости от своего усмотрения. Тогда, если ты высказываешь оценочное мнение, например, о недопустимости доказательства, которое получено с нарушением Закона об ОРД, или о недостоверности исковых претензий в связи с нарушением правил искового производства по ГПК РФ, тебя обвинители под радостное повизгивание суда отшивают: такие Законы, якобы, незначимы при оценке доказательств, а из УПК данных нарушений не усматривается. И наоборот, при необходимости мусора принимают во внимание любые нормативы для собственной оценки доказательств, подводя их под понятие «Закон».

В-шестых, внутреннее убеждение не может основываться на совокупности доказательств, как это предложено принципом оценки. Доказательства не могут явиться основой убеждениям. Убеждения могут опираться только на результаты мыслительной деятельности, то есть на результаты оценки, на результаты исследований доказательств.

В-пол-седьмого. Совесть. К сказанному в пункте 1.1 добавлю. Старики говорят, что Совесть – это такое чувство ответственности перед окружающими и обществом за своё поведение, когда выводы и решения формируются при ясном осознании, что есть добро, а что – зло; что правильно, а что порочно. У следователей и судей Совесть не проверяется, не проверяема и вообще не известно о наличии у них такого чувства. Деды перешёптываются, что мусорам удаляют совестный пузырь наряду с гландами и аппендиксом в раннем девичестве. Может быть неспроста этот инструмент (совесть) указан последней очередью в норме? Уровень нравственности у людей различен: кому нравственность по глотку, кому по щиколотку, а кому до писты. Этот нравственный уровень «плавает» во времени, в руслах воспитанности и фарватером директивных усмотрений. Где подвох? Зачем совесть палачам, могильщикам и прочим золотарям?

На подмостках уголовного процесса выступают не личности, а процессуально безликие участники, пусть они и от рода людяшного. Нынешние властители, по-моему, – специально генерированное племя бессовестных биотов, кто не имеет и кому даже вредна духовная чувственность, в частности, не уместны для них летекторы добра и зла. Это понятно хотя бы из общей обвинительной позиции мусоров всех мастей. Уродливая, искажённая Совесть – она всё же совесть, вот такая хреновая, но совесть. Так зачем же ей позволять во всяком случае руководствоваться?

В качестве доказательств зачастую фигурирует информация о голых фактах. При оценке такого доказательства совесть вовсе не применима, а порочная совесть, – так та ещё и ущерб несёт. Представь ситуацию: представлено к оценке единственное в своем роде доказательство – показания о том, что «в тот день выпал белый снег». Следак включает совесть, эмоциональное понимание добра и зла (!), и руководствуясь этим оценивает это доказательство как недостоверное. Что позволяет ему сделать выводы о том, в тот день выпал зелёный снег или, что снег, правда был, и был снег белым, но не выпадал, а подлым образом завезён из Бишкека. Только такие выводы по разумению следака и могут гарантировать должный баланс добра и зла. Именно так в судебной практике и вершится оценка доказательств, именно так и употребляются совестные установки на деле в часы должностной бессовестницы.

И последний штрих. Процессуальная деятельность мусоров не является поведением, за которую можно было бы совестно ответствовать перед окружающими. Тем более, что и люлдского окружения-то нет никакого, ввиду независимости и должностной индивидуализации, а все рядом бывающие в силу служебного положения следаку не являются обществом или коллективом, в смысле социальной среды отношений.

Ой, слышу ворчанье твоё: опять он эту мудянку завёл «как, да если бы, да вот». Только без нервов, курсант. Помнишь себя карапузого? Маманя, родня и кореша сдабривали тебя механическими игрушками. Сколькие из них остались не раскуроченными, когда любопытство ты имел узнать механику и потроха у всякой приблуды навороченной? А сейчас что, состарился, веришь данным паспорта? То было здравое любопытство, верни его немедленно. Только через нутрянные проникновения в суть игрищ нынешних придёт к тебе понимание правил, происходящего и перспектив. Давай-давай, включай мозги. Ты должен стать рассудительным, расчётливым, понимать всякие движухи.

Процесс доказывания – корнеобразующий. Очень важно понимать ход рассуждений и действий твоих заклятыхдрузей и закадычных врагов. Какая-нибудь, стоившая выделки овчинка попадёт в лабиринты кривых лекал, даже не впервые, а потеряется. Или будет тешиться оптимизмом, типа: доказательств нет и хрен чего докажут, ха-ха-ха. После оглушительных обвинений и Приговора та овца ещё долго будет окуевать: дык, как же так, ведь доказательств нет, а те, что были – вывернули изнанкой, гады. А всё от самонадеянности еённой. Поздние недоумения как раз и порождены непониманием, в том числе тонкостей и пакостей (и пар костей не ломит) осуществлённой мусорами оценки доказательств, приведшей к убеждениям, к обвинительным выводам и обрядительным вводам. Пока дорогая себе овца не взглянет на себя и окружающую вакханалию глазами волка, не примерит его шкурку, не содрогнётся его страстями, так и не уяснит, как очутилась на вертеле. А в пронизанном состоянии уже и не очень-то пободаешься.

Что ж, напяливаем шкуру (фу, какая вонючая и тесная внутри!). Плёвый случай. Кража. Из стада вырываем ближайшую к очагу овцу. Зовут овцу – Аркаша, хотя и на свист откликается вполне. Нет прямых свидетельств, что

Аркаша взлохматил хатёнку, устроил там шмон, выгреб ничтяки, отчалил с барахлом и скинул те пожитки барыгам. Но всплывает другая информуха: Аркадий ранее привлекался за кражу; вечером накануне его припасли недалече от домовладения ломового; знакомый почерк «работы»; у официально не трудоустроенного Аркаши завелись деньжата в последующие после кражи дни и он сорил ими на тусовках с тёлками; имеются общие с терпилой знакомцы, от кого подозреваемый знал об отлучке хозяев и об обстановке в их жилье; Аркашкина соседка трепанула, что тот через день после случая кражи предлагал её по дешёвке розовый унитаз, а как раз такой же числится среди похищенного; на хате выявлены следы шуз, по размеру совпадающих с аркадиевыми. И это всё.