Дэвид Беллос - Что за рыбка в вашем ухе? [Удивительные приключения перевода]

Если прийти в «Старбакс» и попросить кофе, бариста, скорее всего, посмотрит на вас с недоумением. Для него слово «кофе» ничего не значит. В моем местном диалекте Кофейной Беседы (если бы я жил в Папуа — Новой Гвинее, он бы назывался ток-кофи) по меньшей мере тридцать семь обозначений для кофе, и если не употребить одно из них, то заказ прозвучит загадочно или приведет к нежелательным результатам. В следующий раз скажите об этом тому, кто будет утверждать, что в эскимосском языке сотня слов для обозначения снега. Если в вашу местную кофейню явится марсианин и, прислушавшись, заключит, что у Среднестатистического Западноевропейца нет единого слова, охватывающего все лексемы, которые обозначают небольшое количество холодной или горячей жидкости черного или коричневого цвета в бумажном стаканчике, после чего объявит ваш язык непригодным для высших форм межпланетарного мышления, — что ж, теперь вы знаете, как его отбрить.

Начнем с математики. Для любых трех языков существует 3 × 2 = 6 различных направлений перевода. К примеру: французский > русский, русский > французский, французский > немецкий, немецкий > французский, русский > немецкий, немецкий > русский. Для четырех языков направлений 4 × 3 = 12; для n языков направлений перевода может быть n × ( n — 1). Если учесть, что в мире известно примерно семь тысяч языков, то получается почти сорок девять миллионов отдельных переводческих потоков, каждый со своими сложившимися традициями и правилами. Способность переводить — универсальное свойство человеческого сообщества, поэтому — чисто теоретически — нельзя исключить возможность, что все эти потоки имеют одинаковые объемы. Однако реальное количество языковых пар с устойчивой традицией перевода неизмеримо меньше потенциально возможного.

В наше время (как, впрочем, и раньше) переводы не делаются во всех возможных направлениях. А в каких делаются? Фундаментальный, хотя и весьма общий, ответ таков: ВВЕРХ или ВНИЗ. Поскольку это спецтермины моего собственного изобретения, я написал их заглавными буквами.

Каждый из человеческих языков служит полноценным средством коммуникации в том или ином сообществе, и в этом смысле у языков нет иерархии. Но переводческие акты, которые редко являются изолированными событиями, обычно используют и поддерживают некое асимметричное соотношение между языком оригинала и целевым языком.

Перевод ВВЕРХ — это перевод на язык более престижный, чем язык оригинала. Престижность может быть следствием древней традиции: например, в ассирийскую эпоху так переводили с аккадского на шумерский, а позже так для всеобщего сведения переводили на латынь новости о путешествиях Марко Поло (см. с. 230). Переводом ВВЕРХ может быть и перевод в направлении языка с большей читательской аудиторией, обычно если целевой язык используется (как это было с французским в России XIX века) для межкультурных коммуникаций. Это может быть просто перевод на язык завоевателей или более экономически развитого народа — как это было с русским в Средней Азии во времена СССР. Язык может быть престижным и в силу своей предпочтительности для изложения религиозных истин. В разные времена в такой роли выступали, помимо прочих, арабский, латынь и санскрит.

Перевод ВНИЗ — это перевод на язык с меньшим числом носителей, или с меньшим культурным, экономическим или религиозным престижем, или не используемый в качестве языка межнационального общения. Например, во времена Австро-Венгерской империи перевод с немецкого на венгерский был переводом ВНИЗ, как в наше время перевод с английского на любой другой язык.

Один конкретный перевод вряд ли способен изменить относительные ранги пары языков, но с течением времени положение меняется. Вот лишь самые наглядные примеры: шумерский, греческий, сирийский, латинский, английский и французский — иерархия этих языков существенно менялась на протяжении столетий. Кроме того, ранжирование может не быть всеобъемлющим. В рамках определенных областей отношения могут быть обратными или существенно модифицированными. Поскольку в сфере философии наиболее престижен немецкий язык, то при переводе Канта, Гегеля или Хайдеггера на английский (или французский) переводчики действуют как при переводе ВНИЗ; довольно очевидно, что в том же направлении происходил и перевод французских романов на английский в XIX веке.

Разница между переводами ВВЕРХ и ВНИЗ такова: переводы на более общий и престижный язык обычно весьма адаптивны, в них уничтожается бо́льшая часть иностранных следов оригинала, в то время как при переводе ВНИЗ следы оригинала стремятся сохранить видимыми, потому что в этих обстоятельствах иностранное престижно. Например, когда после Второй мировой войны Марсель Дюамель организовал в Париже печать детективного сериала Série Noire [83] Черная серия ( фр. ). , он заботился о том, чтобы французские переводы американских романов, которые он хотел сделать популярными во Франции, изобиловали американизмами. Он даже пошел дальше: он настаивал, чтобы авторы-французы (которые поставляли более половины текстов) брали псевдонимы, звучавшие на американский лад, чтобы убедить читателей, что они получают стоящие книги.

Однако всю сложность и противоречивость языковой иерархии лучше всего иллюстрирует история перевода Библии — в первую очередь на западноевропейские языки, но потом и на языки всего мира.

Переводить Библию стали далеко не сразу. Первой иноязычной версией еврейской Торы стала Септуагинта, написанная на греческом койне примерно в 240 году до н. э. (см. с. 125). Потом были и другие греческие версии, но перевод на латынь появился только в канун новой эры, примерно тогда же, когда сами евреи принялись записывать устные переводы, которые они долгое время использовали, чтобы сделать священные тексты доступными на арамейском. Пятьсот лет тексты Ветхого и Нового Завета существовали всего лишь на одиннадцати языках (на греческом, латинском, арамейском, сирийском, коптском, армянском, грузинском, древнеготском, языке геэз и персидском). Прошло еще пятьсот лет, прежде чем примерно к концу 1-го тысячелетия языков стало девятнадцать. К моменту изобретения в конце XV века книгопечатания переводов было около полусотни; к 1600 году — шестьдесят один, к 1700-му — семьдесят четыре, а к 1800-му — восемьдесят один. Уже довольно много, но не сравнить с тем, что было дальше. В течение XIX века ежегодно добавлялось более пяти новых языков, так что к началу XX века их было уже шестьсот двадцать. И вот тут все завертелось по-настоящему. В период с 1900 по 1999 год новый перевод Библии появлялся в среднем каждый месяц, так что к 2000 году число языков, на которые Ветхий и Новый Завет были переведены полностью или частично, достигло 2403 {97} 97 Числа взяты из кн.: Noss Ph. (ed.). A History of Bible Translation. Rome: Edizioni di Storia et letteratura, 2007. P. 24. .