Дмитрий Быков - Советская литература: мифы и соблазны [litres]

Хочется в эту мокрую весеннюю ночь, где намечается что-то новое, чего еще не было. Из душного карнавала хочется к ледяному спасительному ручью. Холод ледяного ручья – это и есть интонация «Доктора Живаго», совершенно небывалого, нового романа, в котором нет уже искусственной попытки приноровиться к обстоятельствам, в котором нет уже ни малейшего конформизма, а есть одно бесконечно здоровое раздражение и восторг оттого, что можно опять побыть самим собой.

И еще в одном стихотворении – «Снег идет» (1957), хотя оно из последних, уже после «Доктора…», из «Когда разгуляется», – явственно слышна интонация пастернаковского романа:

Почему-то стихотворение это воспринимается как радостное, хотя что там радостного? Ведь это время заносит человека. Это человека заволакивает неживой мир, и человек проваливается в него в конце концов. Разрыв с этим неживым миром, попытка противопоставить себя его большинству (у Бродского в 1980-м абсолютно пастернаковская формула: «Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве»), правота этого заносимого снегом меньшинства – это и есть в конечном итоге главный внутренний сюжет «Доктора Живаго». И именно за это можно простить этой книге ее неуклюжесть, длинноты, повторы. Простить за чувство, что не мы ради всего, а всё ради нас.

Сегодня мы будем говорить о самой необычной книге советского времени – о «Денискиных рассказах» Виктора Драгунского. Эта книжка удивительна потому, что и автор ее – крайне необычный человек, необычный даже для детской литературы.

В детскую литературу здоровые люди не идут. Детские тексты сочиняются, как правило, либо теми, кого отринули и выгнали из взрослой литературы, либо теми, кто горячо ненавидит взрослых, как Астрид Линдгрен, и ее Карлсон отчаянно мстит взрослому миру за все его глупости. А иногда детскую литературу пишут люди, которые не вписываются в так называемый социум, в общество, как, например, Хармс. Необычность же Драгунского состояла в том, что удивительный его талант до 1959 года проявлялся в самых разных сферах, пока не стало ясно, что он прежде всего писатель.

Начнем с того, что родился он в 1913 году 1 декабря в Нью-Йорке, куда его семья, как многие семьи российских евреев, выехала в поисках лучшего будущего. Лучшего будущего они не нашли и через год вернулись в Гомель. Мать Виктора Драгунского была красавица, такая красавица, что ее муж, знаменитый бандит, постоянно в нее стрелял от ревности и один раз даже попал. В начале революции он погиб при невыясненных обстоятельствах, в семье считалось правильным говорить, что он умер от тифа, хотя его застрелил, по слухам, комиссар, влюбленный в его жену.

Виктор Драгунский очень рано начал работать, хотя мечтал не о работе, а о театре. Сначала он играл в Театре транспорта, который сейчас называется Театр Гоголя, а потом и вовсе начал сниматься в кино, его даже можно увидеть в сравнительно большой роли со словами, он играет радиокомментатора в фильме Михаила Ромма «Русский вопрос». Но многие молодые артисты в театрах были невостребованы: ролей мало, репертуар бедный, играть молодым нечего. И тогда для того, чтобы как-то их занять, Драгунский по предложению Мосэстрады, а по другой версии – по собственной инициативе создал театр, который назывался «Синяя птичка». Понятно совершенно, к названию какой пьесы это отсылает, – к «Синей птице» Метерлинка.

«Синяя птичка» – это был театр эстрадной пародии, театр того, что называется скетч, разных мелких номеров. А поскольку Драгунский по природе своей был человек достаточно безбашенный (именно ему приписывается знаменитая шутка, когда на вопрос о воинской специальности он ответил: «Движущаяся мишень»), он сочинял для этой «Синей птички» очень смешные сатирические сценки, которые по тем временам запросто могли стоить ему головы. Но почему-то он уцелел, и театр этот десять лет, с 1948 года по 1958-й, в самое глухое безнадежное время, просуществовал.

Ответ о причинах храбрости того или иного человека вообще лежит в области иррационального, метафизического; трудно понять, почему один человек трусливый, а другой храбрый. Судя по некоторым рассказам Драгунского, ему присущи были сомнения и страхи, но он как-то умудрялся их побеждать. Возможно, военный опыт научил – Драгунский написал об этом замечательную повесть «Он упал на траву» (1961), – потому что Виктор Юзефович был в московском ополчении. Уцелела от московского ополчения всего только четверть, и Драгунскому в эту четверть посчастливилось попасть. Ему в начале войны было двадцать восемь, он прекрасно понимал, чем рискует. Тем не менее воевать он пошел, всю войну провоевал и выжил.

Он вообще не очень был похож на писателя, он был скорее спортсмен, атлет, выступал даже в цирке с номерами силовой акробатики. Может быть, его плотная фигура и большая физическая сила помогали ему не бояться, всегда отважно переть на рожон.

Драгунский с 1959 года начал делать то, что его обессмертило, – начал писать «Денискины рассказы». Всех этих рассказов шестьдесят восемь. Они выходили при жизни автора в пяти книжках и потом, после его смерти, бесконечно переиздавались, снискав такую любовь, какую, пожалуй, в советской детской литературе завоевал только Николай Носов со своим Незнайкой и Александра Бруштейн со своей «Дорога уходит в даль». Замечательная эта книжка «Денискины рассказы» отличается одной очень редкой, очень важной особенностью – она адресована одновременно и взрослым, и детям, и пробалансировать на этой грани, попасть в обе эти «движущиеся мишени» удавалось, на моей памяти, только Драгунскому. Конечно, это взрослые рассказы, но дети их обожают, затаскивают на цитаты, расхватывают каждый рассказ на куски, на реплики. В 2013 году даже диссертация об этих рассказах написана – кандидатская диссертация Ольги Михайловой «Формы выражения авторской адресации в рассказах В. Ю. Драгунского для детей» и ее же статья 2015 года «Типология конфликтов в “Денискиных рассказах” В. Ю. Драгунского: рецептивно-функциональный аспект».

Все эти рассказы делятся на три группы. Первая группа самая простая, это обычные детские юмористические истории. Поскольку Драгунский – юморист и сатирик, он замечательно чувствует смешное. Самый смешной рассказ – это, конечно, «Смерть шпиона Гадюкина». Все вы, я думаю, помните историю, как Денис вместо заболевшего мальчика производил за сценой шумовые эффекты. Во время телефонного звонка он должен был звонить в велосипедный звонок, а во время выстрела ударить доской по столу. Но велосипедный звонок он сунул в карман и забыл, куда положил. А после того как уже пять раз повторился диалог: