Дмитрий Быков - Советская литература: мифы и соблазны [litres]

– Я вас пятый раз умоляю! Покажите план аэродрома!

– Этого вы от меня не добьетесь, гражданин Гадюкин!

И один из актеров в отчаянии сказал:

– Сейчас, наверное, позвонит телефон!

Из-за сцены высовывается Денис Кораблев и кричит:

– Динь-динь-динь!

Когда же происходит выстрел и умирает шпион Гадюкин с привязанной бородой, Денис с размаху треснул доской по стулу. «А на стуле сидела какая-то неизвестная кошка» (вот замечательное словоупотребление Драгунского!). Кошка с визгом бежит на сцену – в зале полный восторг!

Это не просто смешная история. Школьная драма о поимке и убийстве шпиона Гадюкина очень точно пародирует советскую шпиономанию, бесчисленные советские истории о шпионах.

В рассказе «Сражение у Чистой речки» Денис, его друзья и одноклассники идут смотреть фильм «Алые звёзды». И когда белые совсем уже было одолели красных, Денис кричит: «Первый класс “В”! Огонь!!!» – все достают свои пистонные пистолеты и начинают отважно лупить по белым. Они еще и первому «А», и первому «Б» крикнули: «Выручай своих!» – и те тоже начали палить, стреляя в том числе горохом. На следующий день директор объявил им устный выговор «за нарушение правил поведения в закрытых помещениях зрелищных предприятий».

Но на переменке Мишка Слонов сказал:

– А все-таки хорошо, что мы помогли красным продержаться до прихода своих!

И я сказал:

– Конечно!!! Хоть это и кино, а, может быть, без нас они и не продержались бы!

Это тоже пародия, и достаточно жесткая: кто из нас не видел советских военно-революционных фильмов, в которых отвратительные белые всегда моральные уроды, красные под звуки гармоники едят гречневую кашу, и обязательно наступает момент, когда белых очень много, а наших очень мало, а потом наши чудесным образом побеждают. Все эти «Алые звёзды» штампованные плодились в страшном количестве, и Драгунский замечательно их спародировал.

В каждом его рассказе есть обязательный привет взрослому, чтобы взрослому тоже было над чем посмеяться. Например, уже во второй, серьезной группе этих рассказов – «Белые амадины» – Денис спрашивает на ВДНХ, где певчие птицы, а ему говорят: вон там, в павильоне свиноводства. Дети над этой шуткой не посмеются, а родители со смеху покатываются: контраст певчих птиц и свиноводства понятен только взрослому.

Вторая группа «Денискиных рассказов» – рассказы лирические, уже не смешные. Они отличаются тем, что в них на первый взгляд нет сюжета. В лирике, в лирическом стихотворении всегда сюжет размыт, а Иосиф Бродский вообще говорил, что стихам сюжет вреден, он отвлекает внимание. Там преобладают эмоции, чувства, какое-то особенное волшебное ощущение жизни. И, пожалуй, самые откровенные рассказы в этой группе – «Красный шарик в синем небе», «Белые амадины» и «Он живой и светится». Они важны в том смысле, что это своего рода автопортрет, и можно сказать, автопортрет метода.

Обычно детская литература – это всегда литература дидактическая, Драгунский же никаким правилам не учит – он внушает ощущения. Он умудряется вызвать очень сильное, бывающее только в детстве лирическое чувство, музыкальное чувство мира, которое немногие взрослые сохраняют. Вот «Красный шарик в синем небе» – сюжета, собственно, и нет: Денис и его подруга Аленка бегут на весенний базар, напились шипучего квасу, живот у Аленки раздулся, как футбольный мяч, у Дениски иголками шибает в нос. «Здо́рово, прямо первый сорт», – замечает он. У Аленки осталась «одна денежка», и на эту одну денежку они покупают ей красный шар. «И вдруг Аленка говорит: “Хочешь поносить?”» И Денис, держа этот шар, чувствует, что тот дергается, что ему в небо хочется, и он шарик отпускает. Аленка сперва заплакала, а потом они смотрят, как этот шарик летит. А шарик летит, и какие-то взрослые смотрят на него сначала выше этажей, – «и кто-то высунулся из окна и махал ему вслед», – потом выше облачка, похожего на крольчонка… Когда друзья приходят домой, Аленка говорит: «Если бы у меня были деньги, я бы купила еще один шарик… чтобы ты его выпустил».

Это действует невероятно сильно. Шар нужен для того, чтобы он летал. Проза Драгунского – это такой же шар. Вы видите этот красный шарик в синем небе и понимаете, что чудо здесь, в этом, а вовсе не в том, что вас чему-то научили.

И другой рассказ, самый характерный, – «Он живой и светится». Фраза ушла в устную речь. «Он живой и светится» – так говорится обычно про какого-нибудь абсолютно бесполезного, но симпатичного человека. Кстати говоря, начало этого рассказа – это уже взрослым говорю – это абсолютный шедевр прозы Драгунского, начиная с первой фразы: «Однажды вечером я сидел во дворе, возле песка, и ждал маму».

Современному ребенку это мало что скажет, но мы сразу представляем себе красно-синий вечер во дворе, где мы гуляли, эту песочницу, где Денис одиноко сидит, дожидаясь мать, этих людей, которые возвращаются с работы. Уже стали загораться окна, все ушли по домам «и уже, наверно, пили чай с бубликами и брынзой». Мы вспоминаем и эту брынзу, и эти бублики, и, главное, эти освещенные окна в нашем московском дворе. Это из наших детских воспоминаний, которые не вытравишь ничем. Плывут облака ночные, похожие на бородатых стариков, а мамы все нет – наверное, она заболталась с тетей Розой, и Денис думает: «Если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждет меня где-то на краю света, я бы моментально к ней побежал». Мы все помним эти мстительные и печальные размышления, когда нас слишком долго не зовут со двора. Ну а потом выходит Мишка и начинает бурно восхищаться игрушечным самосвалом, который Денису подарили накануне. Сначала просит поиграть – Денис не дает. Потом предлагает меняться – на марки, на плавательный круг. А потом достает спичечный коробок, и в наступившей темноте Дениска там видит маленький зеленый огонек, который слабо, как очень далекая зеленая звездочка, светится. И это приводит его в такой восторг, что он говорит Мишке: «Бери мой самосвал, хочешь? Навсегда бери, насовсем! А мне отдай эту звездочку, я ее домой возьму…» И когда приходит мама, когда они вместе пьют чай с бубликами, едят брынзу, гасят свет и долго смотрят на бледную зеленую звездочку, мама говорит: «Да, это волшебство! Но все-таки как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка?» На что Денис, искренне недоумевая, отвечает: «Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..»

Вот проза Драгунского – она живая и светится. И в этом ее главное достоинство. Поразительная точность, невероятная любовь, которой в ней все переполнено, жгучий интерес ко всему, что в мире есть, превращают ее в явление до осязаемости живое. Поэтому-то рассказы Драгунского, лирические по преимуществу, так любимы детьми. Любимы за то, что в них есть воздух, в них есть кислород, а смысл очень часто и не нужен.