Александра Баркова - Русская литература от олдового Нестора до нестарых Олди. Часть 1. Древнерусская и XVIII век

Мы с вами термин «неполезные повести» разбирали? Не разбирали? Прекрасно! Значит, мы до него дошли.

Итак. Вопрос, замечательный вопрос: как переводится термин «неполезные повести» с древнерусского языка на современный? На Руси это называлось неполезной повестью. Как мы это называем сейчас?

Голос из зала: Сказки.

Ответ неверный.

Голос из зала: Что-то придуманное.

Что именно? Современное название этого?

Голос из зала: Художественная литература.

Совершенно верно! То, что мы сейчас называем термином «художественная литература», то в XV веке называлось термином «неполезные повести». Я вообще не понимаю, как в таких условиях у нас литература существует. Вы мне будете рассказывать, как трудно было быть настоящим поэтом в Советском Союзе. Господи! Что, в XVI веке это было легче?! Когда право на вымысел у литературы отнимается вообще!

Между прочим, помимо «неполезных повестей», ополчились на «писания внешние». Это вы легко переведете с древнерусского, вы уже наловчились. Совершенно верно: «иностранная литература».

Итак, что же происходит в XVI веке? Государство несколько стабилизируется по сравнению со временем монгольского ига. И идет в наступление церковь. Идет она в наступление за души православных. И начинается такая чистка, что ни в сказке сказать, ни пером описать, ни на Первом съезде советских писателей резолюцию принять, а только матом выругаться. Опять же, по сравнению с тем, что творилось с нашей культурой в XVI веке, уверяю, что Советский Союз и проблемы Марины Цветаевой, в музее которой мы находимся, и всех остальных вместе с ней, сопоставимы. Когда было страшнее – сложно сказать. Думаю, что всё-таки при Грозном.

В это время считается, что христианину полагается читать исключительно и только душеполезную литературу. Что есть душеполезное? Помимо житий, с которыми всё ясно и понятно, это еще и исторические, документальные сочинения разного рода. Если же произведение является сюжетным, но не является житием, оно относится к «неполезным повестям». И вот здесь совершенно неожиданно проскакивает новый вид литературы, который, в принципе, был и раньше, но на периферии культуры. Но: ты в XVI веке на Руси – и ты хочешь писать. Если ты не хочешь писать жития святых (а мы помним, что было с неправильно написанным житием, с «Петром и Феворонией»!), то художественно писать не нужно – будет тебе плохо. А вот писать публицистические вещи ты можешь за милую душу. И XVI век нам дает бешеный взлет такой литературы, которая оказывается культурной отдушиной своего рода. И поэтому ярчайшие произведения будут прямо или косвенно к публицистике относиться, и закономерно, что увенчается всё это перепиской Грозного с Курбским, которая сейчас, конечно, читается настолько на «ура», что осталось только изложить в виде чатов: юзер Groznyi сказал, юзер Kurbskii сказал… Вот всё это изложить в современной инфографике. Ну разве что чуть-чуть в переводе. Вы увидите, насколько мы сейчас ничего нового не изобретаем. То есть потребность в полемическом общении у них была ничуть не меньше, а вот условия технические – увы. Зато у нас с вами техника эту потребность в полемике удовлетворяет процентов на пятьсот.

Но прежде чем мы ринемся в XVI век, я напомню вам базовые факты. Мы об этом будем с вами говорить и в следующий раз, когда у нас будут раскол и Аввакум. Я напомню вам дату – 1453 год, падение Константинополя, захват его войсками Махмеда II, после чего и возникает концепция «Москва – Третий Рим». Возникает она в посланиях псковского игумена Филофея Василию III. «За грехи пал ветхий Рим, пал новый Рим – Константинополь». Вы не угадаете, в чем православные публицисты видят причины падения Константинополя. Про Унию вы слышали, унию между православной и католической церковью? 1439 год, четырнадцать лет до падения Царьграда. В двух словах: Константинополь признал главенство папы Римского и еще ряд церковных тонкостей. Мнение православных о том, что патриарх теперь подчиняется папе? Цензурно как это сказать? Правильно, «гнев Божий». Именно так наши отечественные церковники и считали: Константинополь пал по гневу Божию, за грех Унии. Я бы сказала, вполне логичный ход мысли.

Опять же, я вам напомню то, что нам понадобится в следующий раз непосредственно. Что византийская христианская церковь отнюдь не перестала существовать после падения Константинополя, но она оказалась под политической властью турок, а так-то константинопольский патриарх никуда не девался, он был и оставался главой православных Османской империи, пока империя не пала. А сейчас он глава православных Турции, и все его попытки претендовать на роль главы всего православия разбиваются обо что? Правильно, о стены древнего Кремля и рядом стоящего собора, о мнение Московского патриархата, то есть о концепцию «Москва – Третий Рим».

И в «Русском хронографе» (о котором будем сегодня говорить) заключительная глава – это взятие Царьграда турками. История кончилась, начался Золотой век. В частности, говорится: «Благочестивое царствие безбожные турки пленили, и в запустение привели, и покорили под свою власть. Наша же Российская земля растет, и молодеет, и возвышается, и суждено ей расти, и молодеть, и расширятися и до скончания века». Ох. Нет для культуры страшнее явления, чем утверждение, что Золотой век у нас здесь и сейчас…

И в XVI веке эта концепция наносит нашей культуре удар похуже татарского. Потому что всему «неполезному» отказано в праве на существование, раз Россия теперь последняя твердыня православия. Начинается очень жесткая христианская чистка всей русской литературы.

Прежде всего, по инициативе митрополита Макария создаются Великие Минеи Четьи.

Что это такое? Это свод всего полезного для христианина, всех христианских книг, которые обретаются на Руси. Вы прекрасно понимаете, что на каждый месяц приходится энное количество больших и малых церковных праздников, плюс дни поминовения святых, мучеников и т. д. И, естественно, в определенные дни надо читать соответствующие фрагменты Евангелия, послания апостолов, жития… Плюс к этому еще какое-то количество исторической литературы и немного других светских текстов: «Пчела» – сборник переводных афоризмов, «История Иудейской войны» Иосифа Флавия, «Хождение игумена Даниила», «Христианская топография» Козьмы Идикоплова и т. д. И таким образом Великие Минеи Четьи – это свод душевнополезного чтения на каждый день. Вы себе представляете объем? Это двенадцать томов. На каждый день каждого месяца подобраны тексты. Очень удобно, согласитесь. Всё уже за тебя решено, в какой день ты что читаешь. Тебе остается только открыть и читать по расписанию.

Ну, посмотрите через эту призму на Советский Союз, вы поймете, у нас все было еще не так уж плохо. «Библиотека пионера», конечно, была, но хотя бы не по дням чтения расписана. Интересный вопрос в другом. Двадцать лет шла работа по составлению Великих Миней Четьих. Двадцать! Я уже говорила, что «Повесть о Петре и Февронии» именно для этого собрания и писалась, но была не принята госкомиссией. Итак, вопрос принципиальный. Спустя двадцать лет эти двенадцать гигантских томов были созданы. Каков тираж? И самое главное, кому это предназначено? Кто есть главный читатель этого великого труда?