Полина Масалыгина - Большая книга о любимом русском

Сперва может показаться, что в этом хаосе невозможно разобраться. Но не всё так плохо: некоторые закономерности, которые часто и так понятны нам без особых объяснений всё же есть.

Возьмём, например, прилагательное занято́й (употребляющееся в значении «не имеющий свободного времени, обременённый заботами»). Обычно ударение в его формах ошибочно пляшет из-за путаницы с формой прошедшего времени страдательного причастия за́нятый (от глаг. заня́ть ), но всё же у них есть кое-что общее: нормативное ударение в краткой форме женского рода – занята́.

Обычно в учебниках и справочниках пишут следующее:

в кратких формах женского рода прилагательных и причастий ударение чаще всего падает на окончание( грешный – грешна́, плохой – плоха́, тёмный – темна́, старый – стара́, при́нятый – принята́ и так далее).

Но чтобы попасть под это стройное с виду правило, слово должно соблюсти хотя бы одно условие: или не иметь в своём составе ни одного суффикса, или довольствоваться в составе рядом допустимых ( -к-, -ок-/-ек-, -н-, -л- ). При наличии как минимум одного пункта ударение, скорее всего, будет падать на окончание.

Но! Как только в составе слова появляются суффиксы -альн-, -ельн-, -ист-, -и-, -ив-, -лив-, -чив-, -им- , ударение чаще всего остаётся на основе ( красивый – краси́ва, счастливый – сча́стлива ).

Обратите внимание на «скользкие» формулировки а-ля «скорее всего» и «чаще всего». К сожалению, это относительная истина – в каждом правиле есть место исключениям. Причиной всему служат отличия в акцентной парадигме: где-то она стремится к унификации во всех формах, где-то пока стоит на месте. В этом и заключается непрекращающаяся динамика развития языка: в большей степени незаметная для нашего занято́го поколения.

Если кто-то будет рассказывать вам о правилах постановки ударений в фамилиях, не верьте этому человеку. Потому что их попросту не существует! Каждый носитель вправе сам решать, кто он – Ива́нов или Ивано́в, Сте́рехов или Стере́хов, Мазуро́к или Мазу́рок. К слову, на этом демократия заканчивается: склонение уже будет осуществляться в соответствии с грамматикой, но об этом мы поговорим позже.

«А как же происхождение? Оно в первую очередь должно браться во внимание при произношении!» – снова и снова слышатся издалека подобные возражения.

Разумеется, берётся, но это не железный аргумент: всем прекрасно известны споры о Га́уди и Гауди́, Нью́тоне и Ньюто́не, Джо́ли и Джоли́, Ре́мбрандте и Рембра́ндте, Пика́ссо и Пикассо́ и прочих известных деятелях искусства и культуры. В перечисленных фамилиях признаются допустимыми оба варианта: один фиксируется в соответствии с происхождением, второй – в соответствии с регрессивным или прогрессивным ударением, о котором мы уже говорили ранее.

Убедиться в этом и многом другом вы сможете в «Словаре трудностей русского языка для работников СМИ» М. А. Штудинера (2016) и в «Словаре собственных имён русского языка» Ф. Л. Агеенко (2010) – самом авторитетном на сегодняшний день справочнике, посвящённом ударению в именах собственных.

Сейчас в орфоэпических словарях нередко можно встретить два равноправных варианта произношения одного и того же слова, что с первого взгляда даёт говорящему полную свободу выбора. Но, как полагается в русском языке, в действительности не всё так просто, потому что и здесь нашлось место исключению: если говорящий работает диктором, ведущим или корреспондентом в СМИ, о демократичной вариативности ему можно забыть – в эфирной речи она недопустима.

Почему, собственно, работники СМИ не вправе выбирать наиболее понравившийся вариант? Так сложилось исторически: с момента появления радио и ТВ эфирная речь не допускала двойственности, потому что считалась эталонной. Этого же принципа придерживались и составители первых и всех последующих изданий, адресованных работникам СМИ: каждый автор старался зафиксировать в качестве нормативного лишь один из существующих в узусе вариантов, чтобы не плодить языковую вкусовщину. Ведь что тогда, что сейчас СМИ транслировали грамотную речь и признавались одним из основных источников норм.

«Позвольте, но там же столько ошибок! Кажется, ещё никогда журналисты не были так безграмотны», – всё чаще слышится из уст зрителей и слушателей.

Это, конечно, весьма утрированная позиция, но доля правды тут всё же есть. И не потому, что всё стало настолько плохо, а потому, что времена изменились. Сейчас практически у каждого есть шанс попасть на радио и телевидение, это перестало быть уделом избранных. Мы ежедневно видим, как «обычные» люди без какой-либо профессиональной подготовки становятся героями репортажей и интервью, участниками различных игр на радио и так далее. Часто их речь спонтанна и полна шероховатостей, что влечёт за собой появление в эфире (часто прямом) различных «ляпов». К тому же появилось гораздо больше форматов теле- и радиопередач, дискуссия в которых допускает высокую долю экспромта и импровизации.

Разумеется, нельзя отрицать и отличающийся уровень речевой подготовки молодых кадров от икон советской журналистики. Сейчас уже нет той сильной дикторской школы, как в СССР, с представителями которой (Н. В. Кондратовой, В. М. Леонтьевой, А. Н. Шиловой, Л. В. Соколовой, А. В. Лихитченко, А. Н. Шатиловой и многими другими) мы невольно сравниваем нынешнее поколение теле- и радиожурналистов.

Об этом говорят и сами мэтры. Однажды знаменитый диктор Игорь Кириллов признался в своём интервью (2007): «На рынке, где я обычно покупаю продукты, меня узнал один азербайджанец. Он спросил: „Слюшай, пачему по тэлэвизору так плёхо русский гаварят?“ Я ему объяснил, что уже и отношения к этому не имею, но меня его замечание задело. „Ему-то, думаю, какое дело?! Ратует за язык, на котором сам еле-еле говорит“. А потом я понял: они же все учили русский по телевизору! Для них восприятие языка на слух было лучшей школой. Да, они говорили с акцентом, но правильно подбирали слова и грамотно строили фразы. А теперь учиться не у кого». Есть над чем задуматься, правда?

Всё-таки важно понимать, что современный русский язык в большей степени зависит от СМИ. Если раньше нормы «определяла» классическая литература, то сейчас это делают медиа: именно журналисты становятся творцами новых средств выражения, влияя на языковой вкус современной молодёжи. И хорошо, если кузнецы слова чувствуют весь груз этой ответственности.