Дмитрий Быков - Русская литература: страсть и власть

Потом женитьба, несчастливая женитьба. Без взаимной любви, с совершенной отчужденностью. Смирнова- Россет вспоминает, как молодая жена говорила: «Пушкин, как ты надоел со своими стихами». И он, виновато улыбаясь, отвечал: «Она совсем дитя».

Дальше череда литературных, коммерческих, бытовых неудач. Полный провал «Истории Пугачева», полный провал журнала «Современник», который был затеян гениально, но стал популярен лишь десять лет спустя. В самое дурное, самое реакционное время «Современник» никому не нужен.

Пушкин ушел бы в оппозицию, но никакой оппозиции больше нет. Друзья развеяны, «иных уж нет, а те далече».

В общем, несмотря на весь его оптимизм, несмотря на весь его солнечный дар, жизнь его – это череда неудач, череда трагедий. И, что существенно, он всегда натыкается на почти всеобщую недоброжелательность.

После смерти Пушкина главный его Зоил, такой Иуда в русском христологическом мифе, Фаддей Булгарин, в частном письме пишет: «Ты знал фигуру Пушкина; можно ли было любить, особенно пьяного!» И это бездарнейший, подлейший писака, государственный изменник, перебежчик, доносчик, пишет о главном поэте эпохи, и не только эпохи, – о человеке, который создал русскую литературу с нуля практически. Вот такими эпитафиями Пушкина провожали. В кратком извещении о смерти Пушкина редактор «Литературных прибавлений к Русскому инвалиду» Краевский высказался: «Солнце русской поэзии закатилось!» – и получил выговор министра народного просвещения Уварова: «Но что за выражения! “Солнце поэзии!” Помилуйте, за что такая честь?..» Два – три, может быть, человека, такие как Жуковский или Пущин, находившийся в это время в сибирской ссылке, понимали масштаб произошедшего. Для большинства же Пушкин был жертвой собственного необузданного тщеславия, честолюбия и африканской своей ревности.

«Пиковая дама» – повесть о том, как со всех сторон за человеком следит его недоброжелательная судьба. Повесть о том, что переломить эту судьбу невозможно. Античная повесть. Рок – неодолимая сила. И пиковая дама – карта ли, название ли повести – знак того, что судьба тебя не любит, что мир тебя не любит. И что бы ты ни делал, у тебя в руке окажется вот эта ухмыляющаяся старуха.

Тут еще довольно страшный образ героя. Германн – это принципиально новый тип человека. Германн – это фамилия, имени героя мы не знаем. Германн – немец, а это целый набор символов: гордость, гордыня, расчетливость. Расчетливость прежде всего. Такая необычайная умозрительность, распланированность жизни, четкость ее. Германн – это своего рода новый Фауст, проходящий через искушение.

Обратите внимание: Германн до рассказа Томского о тайне графини никогда не играет, но следит за чужой игрой. «Игра занимает меня сильно, – сказал Германн: – но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее». Он беден. Он абсолютный прагматик. Но он одержим честолюбивыми мечтами. Люди для него ничто.

И вот теперь возникает вопрос, вероятно, самый любопытный.

У Пушкина почти в любом тексте есть камео, есть герой, за которым стоит такая авторская метка. Кто же Пушкин в «Пиковой даме»?

Отчасти немножко Пушкин ассоциирует себя со старухой графиней. Помните, она говорит: «А разве есть русские романы?..» А выслушав две страницы: «Брось эту книгу, – сказала она, – что за вздор! Отошли это князю Павлу и вели благодарить…» Пушкин-критик был довольно жесток к современной ему прозе.

Но Пушкин прячется не в графине. Ему жаль старуху, он сам стареет, переживает это очень болезненно – в тридцать пять лет у него появляется проплешина, он очень мучительно от этого страдает. Он всегда гордился кудрями, но «Поседели, поредели / Кудри, честь главы моей». Хотя он часто прячется в женских образах, но не в Лизе. Лиза старуху терпеть не может, она ее не жалеет. Она жалеет себя. Она страстно жаждет выскочить на свободу из своей постылой зависимости. Она, в общем, существо недалекое. А автор – это бог в художественном произведении. Он хозяин текста. И в «Пиковой даме» есть такой хозяин. Это Чекалинский, конечно. Чекалинский, который мечет карты и который, собственно, подлавливает Германна.

Чекалинский всегда легко проигрывает, хотя «руки его тряслись». Он доброжелательный, веселый. Его беседа привлекает всех. Он как бы бог этого мира. Он сначала приманивает Германна, а потом наказывает его: «Дама ваша убита» (замечательный каламбур: убитая старуха и битая карта). Он и есть носитель морального начала.

Чекалинский Германна не любит. И есть за что не любить. Бог любит людей более легких, менее расчетливых, более добрых. Таких, как Чекалинский с его ласковой улыбкой, улыбкой бога. И в нем сокрыт пушкинский автопортрет. Все, кто знал Пушкина, вспоминают его приветливость, его улыбку, его белые зубы, очарование его разговора. И только иногда в трясущихся от ярости руках (страха он не знал) изобличались его скрытые чувства.

И вот еще важная вещь, на которой я бы остановился. Секрет увлекательности пушкинской повести.

«Пиковая дама» – вещь интересная, от нее не оторвешься. А что делает текст интересным? Сходство – вот первое, что читателю интересно. Глубокая внутренняя осознаваемость. Сходство написанного с его биографией. Интересней всего читать про себя. Потому что своего будущего мы не знаем. Германн находится в том положении, в котором бываем мы все. В положении азарта, риска. Эта внутренняя линия здесь налицо.

Но есть еще не менее важные моменты, которые делают текст завлекательным.

Конечно, описание непредсказуемого, все, что связано со смертью, с призраками, с тайнами, – а тут роковая тайна, которой владеет старуха.

Но самое главное, универсальный рецепт бестселлера, – с интересом читается то, что с интересом пишется. С наслаждением читается то, что доставляло наслаждение писателю. Никакого другого ответа, кроме этой эмпатии, передающегося наслаждения читателю, на самом деле нет. Даже самый скучный текст, с наслаждением написанный, читается великолепно.

У Пушкина наслаждение чувствуется везде.

«Пиковая дама» с наслаждением написана и с наслаждением читается потому, что он любил игру, это его сфера. А любил он игру потому, что у нее своя воля. И это главная пушкинская мысль: судьба благоволит к тому, кто не ищет благоволения судьбы. Судьба благоволит к тому, кто легко относится к миру. Легко и учтиво.

Вот видите, какие далеко идущие выводы можно сделать из «Пиковой дамы». И если вас дома спросят: «О чем шла речь?» – вы скажете, что она, разумеется, шла о необходимости морального поведения. Прежде всего.

«Капитанская дочка» (1836) вообще роман загадочный, имеющий множество разноречивых откликов и трактовок. Одни считают его лучшим, другие – худшим произведением Пушкина. Понимают его единицы. Потому что для правильного его понимания нужно хорошо представлять себе исторический контекст, в котором эта вещь написана, а именно примерно 1835–1836 годы, общественную атмосферу, пушкинское состояние и круг проблем, который его занимает.