Самуил Лурье - Полное собрание рецензий [litres]

Про то, что жизнь дается человеку один раз и прожить ее всю в России – глупо. Время от времени появляться – на вернисажах каких-нибудь, на премьерах – еще куда ни шло.

То есть запланирован был, по-видимому, цинизм более или менее чистый. Но вмешалась ироническая дама – экономика.

«…Традиционный новогодний бал компании Bosco de Chiliegi, озаглавленный в этот раз „Невеликая депрессия“, 〈…〉 выглядел серьезной заявкой: „В люксовом сегменте – снижение продаж? Не знаем ничего о снижении продаж“. Впрочем, элемент смирения, необходимого для всех, кто намерен начать заботиться о душе, наблюдался и здесь: виски из алюминиевых чайников (как во времена Великой депрессии) разливали Игорь Угольников, Валерий Сюткин и Игорь Янковский. Свидетельствует ли этот факт (или, скажем, ободок с цветочком в волосах у присутствовавшего на балу Олега Табакова) о наступлении последних времен – неизвестно, но оказавшийся впоследствии правдивым слух о том, что гостеприимная компания Bosco планирует буквально на следующий день после праздника ужесточить рекламную политику и здорово прищучить все крупные глянцы страны, безусловно, не способствовал аппетиту многих гостей бала. Один из этих гостей, топ-менеджер известного издания, потом признавался: „Уронил с вилки спаржу на омара, а она крестом легла. Ну, думаю, знак…“»

Такие же забавные репортажи из тусовок Нью-Йорка, Парижа, Берлина и Лондона. Похоже, нет на планете такого места с дармовой выпивкой, где не роились бы, весело сквернословя, состоявшиеся граждане РФ.

«…Саша навсегда уехал из Москвы полгода назад. Из сценаристов переквалифицировался в управляющего делами владельца яхты. Месяц назад яхта сгорела. Дотла. Пожар начался ночью. Саша едва успел всех разбудить и выскочить из нее (из яхты, что ли? – С. Г .) в одних трусах. Ни документов, ни денег, ни пластиковой карты, ни одежды, ни работы. Полное обнуление. Теперь Саша настоящий тайский бомж. И вот он встревоженно пишет мне в чате (из канавы, что ли? – С. Г .), когда я снова оказываюсь у компьютера:

– У вас там прямо кризис? Что, полная ж…а (цензура моя. – С. Г .)?

– Санечка, а тебе не кажется, что полная ж…а (цензура моя. – С. Г .) – у тебя?

– У меня все прекрасно. Светит солнце. И я живой».

Но это все лишь гламур, для возбуждения аппетита и зависти.

А есть, как ему не быть, и дискурс. Каскад положительных примеров. Карьеры состоявшихся.

Один, оказавшись в Нью-Йорке, создал сайт про халяву: где и когда в ресторанах и барах наливают бесплатно. Расписание на неделю вперед. Повалила подписка, за ней реклама. Сделался влиятельный человек. Доход компании – под двести тысяч зеленых.

Другой «в девяностых закупал вагонами куриные перья и проводил акции тотального оперения символов Петербурга: „Оперение Медного всадника“» и т. д. Теперь в Германии, знаменитость. Как раз в эти дни заканчивает для венецианского бьеннале проект «Оперенная Россия».

Третьему и четвертому Германия обрыдла, и они рванули в Японию: искать простака, который даст им денег, чтобы они сделались продюсерами аниме про советских пионеров. Нашли. Прекрасно себя чувствуют.

Пятый – Тимур Бекмамбетов: «Ночной дозор», если не ошибаюсь, а также «Дневной дозор», а нынче – в Голливуде.

Шестой – Харуки Мураками. На Гавайях. На яхте. В бухте. Главное, говорит, каждый день бегать. Никогда бы, говорит, я не стал таким отличным писателем, если бы не бегал каждый день.

Седьмой – тоже, должно быть, отличный писатель (книжка в Москве «отлично продалась»): Олег Радзинский. Вилла в Ницце, собаки, бассейн.

«– Я понял, – говорит он, – что эта позиция, по-английски именуемая closed observer – позиция наблюдателя, очень удобна и дает колоссальную защиту. Потому что есть нечто вроде буфера между тобой и реальностью. Жить в каком-то социальном, политическом, культурном пространстве мне было бы сложно. Поэтому я живу во Франции. Я тут чужой. Я очень плохо говорю по-французски. Я могу себе позволить пребывать в иллюзии, что, когда прихожу покупать круассаны в буланжери, все люди беседуют там о Сартре и обсуждают поэтику Рембо…»

Восьмой – опять японец – сообразил фотографировать по ночам (в инфракрасных, допустим, лучах) вуайеристов – это которые подглядывают за парочками в кустах. На самом-то деле, конечно, снимает он понятно что, но раз на первом плане обтянутые брюками мужские зады, то считается – искусство.

Девятый – опять наш – инсталлирует, блин, в Майами. Описание инсталляции:

«Она состояла из слова Democracy, исполненного дважды: белыми, подсвеченными изнутри буквами на стене и трехмерными прозрачными литерами на полу. Система насосов беспорядочно откачивала и закачивала из буквы в букву вязкую, чуть комковатую нефть. Из всего этого складывалась критика США. 〈…〉 „Стремится вывести на чистую воду экспорт демократии ради нефти“, – гласил пресс-релиз выставки…»

Довольно! Больше не могу. Там еще масса всякого интересного, в этом журнале «Сноб». Даже имеется один действительно талантливый текст – про то, что, дескать, и лесбиянки любить умеют. Но меня снедает зависть к номеру седьмому. Тоже хочу позицию closed observer и колоссальную защиту (насчет виллы и собак – не уверен). И воображать, что в метро все вокруг меня беседуют о поэтике Рембо. А впрочем, время вышло и место кончилось. Молчи, бессмысленный Гедройц! Поденщик, раб нужды, забот.

Иван Толстой. Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

М.: Время, 2009.

Отменно хамовитое заглавие, хвалю. Подзаголовок же – так себе: немного недовыстрадан; тонкий такой, канарейкин звук. Интеллигентская манера. Нет чтобы заложить в рот указательные – либо указательный и безымянный одной руки.

Зато блестящая мысль – поместить на обоих форзацах эту рисованную схему. Как в лучших изданиях «Острова Сокровищ». Или как на странице классной тетради второгодника – «морской бой». Вот большой горизонтальный прямоугольник, типа линкор: «Пастернак, Переделкино» . Прямоугольники поуже, как бы эсминцы: внутри проставлены иностранные фамилии, зарубежные нас. пункты. Маленький, но какого зловещего вида квадратик: ЦРУ. И все соединено стрелочками, стрелочками. Непрерывная линия, учтите, обозначает добровольную передачу текста, пунктир – заимствование, последовательность жирных точек – тайное обретение. Теперь вглядитесь внимательно: получается, Пастернак добровольно передал рукопись своего романа пятерым прямоугольникам; в окрестностях одного из них (эсминец «Фельтринелли» ) зловещий квадратик с атомным оружием на борту ее тайно обрел, после чего добровольно передал двум прямоугольникам другим, из которых один вплотную подплыл к брюху симпатичной курчавой овечки (у нее на боку написано: «Мутон» – это, вообще-то, название голландского издательства) и опять-таки добровольно вложил в нее, или вставил (указано: «с черного хода» ), – культурней сказать, внедрил, она же, со своей стороны, тайно обрела, и т. д.